…леди Сольвейг, матушка Кейрена, упоминая о которой, он начинал хмуриться.
– И она, наверное, думает, что теперь мы будем составлять их вместе, – доверительно произнесла Люта. И головой тряхнула, отчего гребень, удерживавший прическу, выскользнул, и волосы растрепались. – Но я как представила… всю оставшуюся жизнь следить за тем, хорошо ли начищено серебро, вытерта ли пыль… устраивать приемы… и карточки гостевые подписывать. И букеты, куда без букетов… леди просто неприлично быть настолько бесталанной…
Эта девочка присела у плиты. Старую Кейрен велел выкинуть, ее приходилось топить углем, и угольная пыль оседала на полу, на юбках Таннис, на одежде Кейрена, на столешнице и стенах кухоньки. Он же принес бронзовку на кристаллах.
– Интересно… – Люта откинула волосы и наклонилась. – Шестерка, да? У нас дома стоят две по двадцать четыре…
Она откинула дверцу и сунула руку в переплетение хрустальных патрубков, которые отходили от металлических дисков. Корни оплетали гнездо с кристаллами.
Эта печь грела медленней, и замена кристаллов стоила приличных денег.
– Устаревшая модель, неудобная, с крайне низким коэффициентом пользы… но если кое-что подрегулировать… вы не принесете мне саквояж?
В саквояже Люты, признаться, довольно увесистом, помимо белья и запасного платья – его Люта выложила на пол, – обнаружился широкий пояс с инструментами.
– Теплоемкость металла недостаточно высокая, – доверительно произнесла она, раскатывая полотно. – И теплопотери проводников ужасают. Я пробовала дома обернуть изолятом. А заодно и сократить длину проводящего элемента…
Она раздраженно откинула волосы.
– …и почти подготовила заявку на патент. – Люта вздохнула и почесала нос металлическим крюком. – У меня уже полдюжины патентов имеется… правда, они все на имя брата, потому что, видите ли, женщина не в состоянии придумать что-то достойное внимания королевской комиссии.
Она фыркнула и крюк едва не выронила. На носу же остались пятна.
– И вот я представила, что всю оставшуюся жизнь мне придется возиться с букетами, приглашениями и прочей ерундой… я просто поняла, что через год уже сойду с ума. В лучшем случае.
– А в худшем?
Таннис села на пол. Она должна была бы ненавидеть эту девушку, но не получалось.
– В худшем, – в бледно-зеленых глазах мелькнула тоска, – в худшем, леди Сольвейг сделает из меня свое подобие… это как душу убить. Понимаешь?
Понимает, душа Таннис сгорала и все никак не могла сгореть.
– И главное, я в упор не вижу, зачем это нужно? – Люта шмыгнула носом, и стало ясно, что она вот-вот расплачется. – Конфетку хочешь?