Книги стоят вразнобой. Ее это наверняка злит, она протягивает руку, касается корешков, на них изрядно пыли, и леди Сольвейг хмурится.
…что было бы, послушай она совета?
– Ты родился за месяц до срока и очень маленьким. Слабым. Признаться, и я не верила в то, что ты выживешь…
Странно слышать такое от родной матери.
– Ты рос таким болезненным… жила предвечная, да ты вовсе не выздоравливал, но лишь одна болезнь сменялась другой.
– Я этого не помню.
– И не надо. – Она все же вытащила книгу и, проведя по переплету пальцами, нахмурилась. – Альгейда совершенно распустила прислугу. Не удивительно, что ее дочь позволяет себе…
– Мама!
– Да, дорогой?
– Не отвлекайся.
– Извини. – Леди Сольвейг вернула книгу на полку. – Потом школа. Мне не хотелось отпускать тебя, но разве с Гаррадом поспоришь? Он вбил себе в голову, что все твои болезни – от моей чрезмерной опеки. А я словно чувствовала…
Протяжный судорожный вздох.
– И эта история… ты себе представить не можешь, что я пережила, узнав, что мой сын умрет или остаток дней проведет прикованным к постели…
– Все ведь закончилось, мама.
– Закончилось, – со странным выражением повторила леди Сольвейг. – Ты остался жив и… не только жив. Захотел вернуться. Я была против. Мы с Гаррадом поссорились… он обещал, что за тобой будут присматривать, что ни на минуту не выпустят из поля зрения… а Каменный лог… я готова была ударить Райдо. Разве он не понимал, чем ты рискуешь?
– Я просил его помочь.
– Сбежать?
– Вы же не хотели отпускать меня. А это было мое право, мама.
– Твое.
– И я вернулся.
– Сколько ты отходил по возвращении? – Леди Сольвейг раздраженно переставляла книги, не способная справиться с собственной страстью к порядку. – Два месяца? Неужели оно того стоило?
Стоило. И мама сама знает, но не согласится исключительно ввиду врожденного упрямства.
– А твоя работа? Каждый день я думаю о том, что вот сегодня ты… не вернешься? Или завтра? Послезавтра? День за днем…
– Мама…
– Знаю, служат многие, и все далеко не так ужасно, как я себе воображаю, но… Кейрен, я не хочу потерять своего ребенка.
– И поэтому не можешь отпустить меня?
– Я хочу, чтобы ты был счастлив.
Сложный разговор.
– Мама, а ты не думала, что я уже счастлив?
Был.
– Это ведь твоя идея, со свадьбой? Отец и без нее договорился бы с сурьмяными?
Леди Сольвейг молчит.
– Твоя… почему?
– Эта женщина, – книги выстроились по ранжиру, и леди Сольвейг, вытащив платок, терла полку, убирая следы пыли, – дурно на тебя влияет.
– Таннис…
– Люта – хорошая девочка, которая замечательно тебе подходит. Она еще молода и не совсем понимает, в чем состоит ее долг, но я помогу ей…