Я предпочла проигнорировать его вопрос. Нет, конечно же, мне нет никакого дела до чувств Моргана к Клариссе. Мне просто обидно, что он позволяет к себе такое отношение. По-моему, Морган заслуживает большего.
Эдриан как-то странно хмыкнул, но предпочел не развивать эту тему. Вообще после сообщения о том, что, скорее всего, именно Шерион был повинен в его смерти, он вел себя на удивление тихо. Видимо, обдумывал услышанное и решал, как надлежит поступить. И я с откровенным страхом ожидала его вердикта. Не надо быть провидицей, чтобы понять: Эдриан потребует от меня завершения заключенной сделки, а следовательно, мне надлежит убить патриарха драконьего рода, чтобы он оказался отомщен. Но я не представляла, как это сделать. Тем более учитывая то обстоятельство, что оружием для этого была выбрана булавка. В голове роились самые дикие предположения, как использовать ее для столь смертоносной цели. Подкрасться к Шериону и воткнуть ему булавку в шею? Закрепить булавку в том кресле, в которое он предпочитает садиться?
«Ну, в последнем случае ты вряд ли его убьешь, — вновь подал голос Эдриан, уловив обрывок моей мысли. — Только разъяришь сверх меры. Кому же приятно заполучить иголку в столь нежное место, как зад».
Я, затаив дыхание, ожидала продолжения, но мой постоянный спутник предпочел вновь замолчать.
— Так вы говорили обо мне? — повторил свой вопрос Морган, когда пауза чересчур затянулась.
— Очень мало, — поспешила я его успокоить. — В основном наша беседа велась о другом.
И я быстро пересказала ему доводы Клариссы о том, что истинным виновником смерти Авериуса был именно Шерион. Помимо этого я передала ему мнение драконицы о том, какую игру затеял патриарх рода, и о его страхе перед смертью. После краткой заминки добавила о любви Клариссы к Авериусу и об их намерениях оставить род.
Морган выслушал меня на удивление спокойно. Лишь однажды он выдал, какие эмоции его терзали в этот момент. Когда я начала рассказывать о запретных чувствах Клариссы и Авериуса друг к другу и планах убежать, его лицо дрогнуло и окаменело, а в темных глазах появился непонятный огонек.
— Вот, значит, как, — хмуро обронил он, когда я завершила рассказ. Хмыкнул со странной интонацией: — А я-то все гадал, что Авериус постоянно около Клариссы увивается.
Я невольно отвела взгляд. Хоть Морган и старался держаться как можно более бесстрастно, но я прекрасно понимала, какая сильная душевная боль терзает его в этот момент. Однако я не сомневалась, что малейшее проявление сочувствия скорее всего не приободрит мага, а оскорбит. Он определенно не относился к числу тех людей, которым нравится страдать на потеху публике.