Я хочу ему помочь, но меня не пускает Дима. Он пытается поднять с пола и снова напялить на меня порванную кофту.
Глупый! Зачем? Лучше снимай с себя все! Будем голы, как соколы, и чисты, как голуби!
Я вырываюсь из Диминых рук и пускаюсь в пляс. Стены тесной кухни словно раздвинулись, стало удивительно много места… И я кружусь, подчиняясь какой-то незнакомой мелодии, которая звучит внутри меня…
Жаль, что ее никто не слышит. Я напеваю ее вслух…
И вдруг — озарение!
Мой танец — это шаманский ритуал, такой же древний, как сама природа. А я покорительница стихий.
Дух огня, выйди к нам!
Дух воды, выйди к нам!
Дух любви, выйди к нам!
Все, что нам нужно, — это только любовь!!!»
— Хватит ей подливать, — сказал Дима, останавливая руку Чики.
— Но ей же хочется, — усмехнулся тот.
— Да, Димка! Мне хорошо! Я хочу! — крикнула Катя.
— Кого ты хочешь? — нагнулся к ней Чика.
— Всех!
— О! — воскликнул он. — Лично я не откажусь.
Маруха резко развернула его к себе и прошипела:
— А я? Я тоже могу раздеться! — и принялась срывать с себя одежду. — Смотри! У меня жопа круглая, а у нее одни кости!
— У меня кости, — кивнула Катя и потянулась губами к Димкиному уху. — Дим, пойдем спать… — громким шепотом протянула она и забавно подмигнула ему с намеком.
Она думала, что никто, кроме Димки, этого не заметит.
— Пойди! — захохотал Слава. — Или я пойду, если ты не хочешь. Если женщина просит… надо…
Дима покрылся пунцовыми пятнами и рывком поднял Катю с пола.
— Мы идем? — прильнула к нему она.
— Идем.
— Как я тебя люблю!!!
— Сейчас покажешь! — заржала им вслед коммуна.
* * *
«Димка… Димочка… Димон… Демон…
У него и взгляд, как у Демона, и смех…
Хохочут стены, хохочут окна, полы под ногами — и те хохочут.
А мой виноградник истосковался по пахарю… Как лоно мифической Суламифи… Виноградник… Вино…
Пить хочу! Долго, жадно, до последней капли… Вина мне! Вина!
Но в чем моя вина?
Ты не кричи. Ты целуй. Ты люби…
Губы к губам. Руки к рукам. Тело к телу.
Теперь я запомню все… Я специально замедлила время, чтоб ничего не упустить.
Теперь каждая минута тянется, словно час. А часы эти сплетаются в вечность.
Именно столько будет длиться наша любовь.
Не торопись, милый… У нас впереди уйма времени… Давай застынем так — губы к губам, тело к телу…»
Дима никогда прежде не видел Катю такой. Такой Кати он не знал. Она стала чужой, незнакомой, какой-то пугающей…
Но в то же время — такой желанной…
В ее бесстыдстве, в ее откровенности была какая-то чистота. Это странно звучит… Но так чисты дети, когда снимают друг перед другом трусики и с любопытством изучают то, что там сокрыто.