И вот уже второе лето нет возможности всласть накупаться, наплескаться, загореть до черноты. Здесь, на рынке, она только обгорает. Руки до половины красные, словно сваренные в кипятке, а половина, прикрытая рукавами маечки, бледная, белая…
Любимый Димочкин темный «Холстен» оказался только в самом последнем ларьке.
— Тебе похолоднее, красавица? — спросил Катю разомлевший от жары молодой азербайджанец. — Хороший вкус у тебя. Может, сюда зайдешь, посидишь, отдохнешь, а?
Он открыл холодильник, демонстрируя ей батарею бутылок с пивом, водкой и газировкой.
— Нет, спасибо, меня ждут…
— Кто? — прищурился азербайджанец. — Друг? Муж? — Он махнул рукой и засмеялся: — Нет, не шути так! Какой муж?! Ты еще школу не закончила, да?
— Закончила, — обиделась Катя.
Поправить продавца насчет мужа она не решилась. Язык не поворачивался так назвать Диму. И другом его нельзя считать… Какая же это дружба? Любовником?.. Нет… Вот сейчас в газетах в хронике происшествий пишут: «Сожитель гражданки такой-то…» Вот именно: сожитель…
Интересно, как изменится лицо азербайджанца, если она скажет: «Я несу пиво сожителю…»?
…За тот час, что Катя таскалась по жаре за пивом, Димочку словно подменили. Он с порога закружил ее по комнате в объятиях, пылко расцеловал в щеки.
— Катька! Катюш! Садись быстрее. Послушай. Вот!
Он схватил гитару и с воодушевлением пропел:
Все бывает, все бывает…
Все проходит, все проходит…
Убегаем, улетаем
И друг друга не находим…
Стынет солнце, тают льдины,
И смешались все сезоны…
То, что нам необходимо,
И искать-то нет резона…
Мелодия была простенькой, почти примитивной, но вполне миленькой.
И конечно же, Кате нравилось все, что делал ее Димочка, любое его сочинение казалось ей шедевром. Вот только… тема какая-то странная… Даже обидно.
Что значит: нет резона искать? Кто кого не находит? Ведь она-то здесь, рядом… Или он ищет кого-то другого?
— Ну, что молчишь? Тебе не понравилось? — В Димкином голосе прозвучала не то обида, не то угроза. — Конечно, тебе не понять! Не дано…
Катя подняла глаза и хотела было возразить, сказать ему, о чем она думала, но тут красивые губы Димы изогнулись в пренебрежительной усмешке. Он резко ударил по струнам, так что струна не выдержала и оборвалась с высоким противным плямканьем.
— Все! — выпалил он и отбросил гитару в угол. — К черту!
Катя вздрогнула. Какая же она дура! Димочка старался, писал, сочинял… Ей не понять, что значат муки творчества, она никогда не испытывала их, почему же не уважает то, что делает ее любимый?
Бедный Димочка… Милый, родной… Она так обидела его… Он доверил ей, вынес на ее непрофессиональный суд свое творение, а она…