Граф не хочет говорить. Не хочет, но должен. - Ты же доверяешь мне?
− Как себе.
− Тогда, расскажи. Я выдержу, не бойся.
Граф кивает.
− Я уходил каждый день с Трентом и другими парнями, чтобы разведать обстановку.
Кольцо над нами сгущается. Наши с тобой фото развешены по всем районом. Внутри
каждого гетто мы считаемся опасными преступниками.
− Что?! - страх сковывает жилы. Я, кажется, врала, когда говорила, что справлюсь.
− Да. За твоими родными ведется постоянная слежка. Их допрашивали.
− Откуда ты это знаешь?
− Есть люди, такие как старуха у Трента или доктор Кейс у меня и они помогают нам, видя, что творит совет семи. - я вспоминаю того доктора с нашей окраины, что помогал
тогда Графу и Псу. Та ночь, что изменила мою жизнь, когда Несси стало плохо. - Ксандер...
Тот и вовсе обезумел. На всех плакатах о нашем розыске есть пометка...
− Какая? - мои пальцы немеют. Они холодные.
− Со мной не церемониться. Убить. А ты...
− Что? Говори!
− Ты нужна им живая. Нужна этому сумасшедшему.
− Но зачем?
− Не знаю. Но выяснять мы это не будем.
− Я надеюсь, - выдыхаю я.
Да уж, картина не совсем радужная.
Я беру из корзинки один банан и чищу его словно сомнамбула. Не гляжу на него: просто очищаю, просто съедаю и кашляю, подавившись.
Граф тут же кидается ко мне; он очень сильно беспокоится обо мне.
− Ты как? - аккуратно, боясь причинить боль, похлопывает меня он по спине.
− Просто подавилась, все хорошо.
− Ты пугаешь меня, а это не так-то легко сделать, - с укором в глазах сообщает мне
Граф.−Догадываюсь, - я льну доверчиво к его груди, стараясь передать ему всю любовь, что во мне живет. Ребенок спокоен рядом с ним. Мне тепло и уютно.
Граф шумно выдыхает и обнимает меня. Он не может сопротивляться мне и моим
чарам. Это меня немного забавляет. Но и беспокоит. Чувства Графа ко мне — это его сила
и слабость. Его слабое место. И оно может сыграть злую шутку.
Граф опускается ко мне, опираясь на локти. Его губы теплые и они целуют меня в
макушку, подавая ток через позвоночник. Я вздрагиваю и цепляюсь за его рубашку.
− Мне так тепло с тобой, - вдыхаю я родной запах.
− Я до сих пор думаю, что ты — сон, который вот-вот закончится. И мне страшно.
Первый раз.
Мне нечего сказать. Хочется лишь быть рядом и законсервировать этот самый миг.
Но все имеет место заканчиваться...
И это мгновение оказывается на финише. Живот дергает и давит вниз. Я чувствую
сильные, почти болезненные, толчки своего ребенка. Но такого не должно быть! Док
сегодня утром поставил двойной штамп, сказав, что он «баюкает» ребенка и не дает ему
сильно проявлять активность. Его активность — повышение моей температуры тела. А