— Оуэн прав, — сказала Эшли. — В социальном плане Эхо отлично справляется. Она гуляет с друзьями, болтает по телефону и переписывается. Они с Люком снова встречаются. Девочка будто вновь возвращается в свою старую шкуру.
— Чего мы с Эшли пытаемся добиться, — добавил отец, — это чтобы Эхо снова стала Эхо. Служба Опеки Детей имела полное право вмешаться после произошедшего, но сейчас это лишнее. Её мать больше не проблема. У Эхо новая работа, признаю, вы были правы. Починка машины была её здоровым способом оплакать Айреса. Терапия была нужна, когда она не справлялась, но теперь Эхо не просто справляется. Она живёт.
— А её потеря памяти? — спросила миссис Колинз. — Ночные кошмары? Её бессонница? Тот факт, что девочка отказывается показывать кому-либо свои руки?
Мой желудок сжался. Я нуждалась в ответе отца, но, к моему крайнему ужасу, Ной Хатчинс уже услышал слишком много. Я потянулась, чтобы прервать связь, но Ной покачал головой и положил руку мне на спину.
Испытывая слабость от нервов, я покачнулась вправо. Ной сделал маленький шаг в мою сторону, придвигая меня к себе легким давлением в спину. Мне не стоило его касаться, но я хотела узнать ответ, и мне нужно было положиться на кого-то. Всего один раз — в это единственное мгновение — я положусь на него. Я позволила своим мышцам расслабиться, когда он пригладил пальцами кудряшки у моих лопаток.
— Хотите честно услышать моё мнение, миссис Колинз? — спросил отец.
— Да.
— Вы правы. Она не на сто процентов в порядке, но Эхо делает успехи по сравнению с прошлым годом. Оставьте прошлое позади. Пусть она попытается жить дальше со своей нынешней жизнью.
— Никогда не вспоминая произошедшее? — надавила миссис Колинз. — Не справляясь с зарытыми внутри эмоциями?
— Думаю, будет лучше, если она никогда не вспомнит. Я испытываю трудности с пониманием, как родная мать могла навредить ей. Как может ребёнок понять грань безумия? — отец замолчал. — Кошмары — это плохо. У Эхо есть проблемы, но я боюсь, что правда лишь навредит ей, а не поможет. Когда первый психолог надавил на неё, чтобы она вспомнила, разум Эхо дал трещину. Что, если в вашем случае это повторится? Вы хотите рискнуть здравомыслием моего ребёнка?
Я прижала ладонь ко рту, чтобы сдержать рвущийся поток слов и рвоты. Ной прервал связь и положил телефон на место в другой части стола. Комната накренилась, и между моей грудью начал появляться пот. Даже мой папа верил, что если я попытаюсь вспомнить, то потеряю голову… снова.
— Эхо? — глубокий, хриплый голос Ноя отозвался во мне, но я не смогла на него посмотреть.