— Твоя очередь отвечать на вопрос, — сказала она.
— Валяй.
— Почему ты так хочешь заглянуть в свою папку? — Она прицелилась в восьмой шарик и ударила по нему.
Уже много лет никто, кроме Киши или миссис Колинз, не задавал мне столь личных вопросов. Я вставил ещё пару центов в стол.
— А ты расскажешь, почему хочешь посмотреть в свою?
Эхо снова расставила шарики.
— Ты уже знаешь большую часть. Разбивай.
Чувствуя лёгкую слабость, я опёрся на кий.
— У меня есть два младших брата. Джейкобу восемь, Тайлеру четыре. После смерти родителей нас разлучили. Они живут в плохих условиях. Я хочу доказать это и выиграть опеку над ними после окончания школы. В этой папке есть их адрес. Если я смогу поймать этих ублюдков на горячем, что они причиняют вред моим братьям, тогда я заберу их, и мы снова станем семьей. — Я разбил шар с большей силой, чем намеревался. У меня из головы не выходило воспоминание о лице Тая, которое было всё в кровоподтеках. Мои братья не станут жертвами, как Бет, и не превратятся в жестоких оболтусов, как я.
Биток отскочил несколько раз, ударив по группке шаров.
— Цельные. Твоя очередь отвечать.
— Мама ранила меня, но я этого не помню.
Её голос был равнодушным, но я знал: Эхо хотела заглянуть в свой файл так же сильно, как я в свой. Я рассказал ей свою историю и хотел услышать её.
— Расскажи то, что знаешь.
Эхо перекатывала кий в руке.
— Мы мало знакомы.
Как, чёрт возьми, мне заставить её доверять мне? Она доверяла, на определённом уровне. Но не так, как мне хотелось. Моя школьная репутация с девушками шагала впереди меня, как команда болельщиц перед оркестром. Чёрт, а что, если она мне доверится? Что я буду с этим делать?
Я опёрся бедром на стол.
— Что, если только один из нас сможет добраться до папок? Я рассказываю тебе это дерьмо не потому, что фанат групповой терапии, а потому, что, если у тебя появится возможность проникнуть в наши файлы, мне нужно, чтобы ты нашла информацию о приёмных родителях моих братьев. Фамилию, адрес, номер телефона. Если я загляну в твой, что мне искать?
Разрази меня гром, если она не превратилась в вампира. Вся кровь ушла с её прекрасного личика.
— Поклянись, что никому не расскажешь.
Что может быть хуже, чем считаться мазохисткой и самоубийцей?
— Что бы это ни было…
— Поклянись, — прошипела она. Наклон её головы, то, как вспыхнули и сузились её тёмно-зелёные глаза, будто у дикого животного — все предупреждало меня, что отшутиться будет не лучшим решением.
— Клянусь.
Эхо оставила свой кий у стены и подошла к столу.
Судя по всему, игры на сегодня кончились. Она взяла биток.