Спустя полчаса ряды сипхистов напротив легионов заметно поредели. Вскоре враг отступил, оставив на поле боя только раненых да груды мертвых тел. Справа и слева от северян сражение шло полным ходом, но в центре наступило затишье.
Как и всем остальным драконам, за исключением одного Пурпурно-Зеленого, которому было не с чем сравнивать, Базилу не нравился этой бой. Люди, которых он убивал, не умели сражаться. Они были не профессионалы, а любители. Так сказать, солдаты-недоучки. Это была просто резня. Хвостолому даже хотелось, чтобы здесь было хотя бы несколько троллей. Вот тогда бы Экатор поработал по-настоящему.
Но тем не менее, когда на него наступали вооруженные острой сталью враги, дракон сражался так, как полагалось. Главное заключалось в том, чтобы не дать противнику проскользнуть за твой щит. В этом была единственная опасность во время боя с человеком, вооруженным мечом. Следовало держать врагов на дистанции с помощью щита и одновременно разить их взмахами громадного драконьего меча. Стараясь избежать удара, люди подпрыгивали на высоту почти в три фута или пригибались. Клинок, свистящий над землей на этой высоте, задевал обычно и тех и других.
Копья были более опасны. Здесь полагалось парировать выпады щитом, стараясь перерубить древко ударом меча. Обезоруженный копьеносец уже не представлял опасности.
Базил множество раз отрабатывал такую схему ведения боя и теперь сражался почти не думая. Экатор словно пел в его руке, напоминая дракону его старый меч, Пинокар. Вот только в этом клинке были какие-то живость и энергия, которых Базил не ощущал ни в каком другом.
Сверкающей стальной сетью кружился громадный драконий меч, и мало кто из людей мог устоять под ударом Экатора. Парирующие удар мечи ломались пополам, столкнувшись с его великолепной сталью.
Иногда чей-либо щит останавливал удар, и тогда Базил или бил врага хвостовым мечом, или же пинал когтистой лапой, сбивая противника с ног.
Мало кому удавалось проскользнуть мимо дракона. Релкин пристрелил троих. Еще один, несмотря на пронзившую его шею стрелу, бросился на юношу. Но Моно отвлек его с фланга, а Релкин, отбив в сторону щит сипхиста, прикончил его своим коротким мечом.
Релкин чувствовал себя настоящим солдатом. Его больше не смущало кровопролитие. Это была его работа. Сердце его закалилось, став словно каменным. И все же было в этой резне нечто отвратительное.
Не всегда сражения были такими простыми, не всегда такими кровавыми. Юноша прекрасно помнил битву у заставы Элгома во время зимней кампании против теитольцев. Там все было совсем по-другому. Теитольцы на своем горьком опыте узнали, что слепо бросаться на фалангу аргонатского легиона равносильно самоубийству. Они атаковали фланги, устраивали засады и рыли ямы, строили в лесу ловушки, ломавшие драконам ноги, летом поджигали заросли. Да, теитольцы были опасными противниками.