А что в это же время делали мы, русские? До сих пор мне не совсем ясно, правильными ли были наши действия, на первый взгляд отдававшие пассивностью? Но нельзя же схватываться за грудки с польскими фашистами на глазах всего лагеря вдень освобождения. Кроме того, они оказались все вооружены, да и разобраться надо было сначала.
Мы не нашли ничего лучшего, как организовать настоящий митингу блока 3. Встрой встали человек 250–300 из состава наших бывших подпольных групп. Среди стоявших рядом я увидел многих своих «земляков», с которыми давно уже не общался. Майор Иван Антонович Голубев обратился к нам с торжественной речью. Он поздравил всех с освобождением, что дожили до этого светлого дня, сказал, что фашизм живуч и будет не раз на нашем пути. Мы все радостно орали в ответ на приветствие Голубева, когда кто-то из наших сообщил последние новости: поляки направили на лагерь пулемет, закрыли выход из лагеря, выставив вокруг Гузена свои вооруженные посты. Как потом выяснилось, они оперативно успели подобрать карабины, брошенные охранниками в канаву, но имели они и другое оружие.
Наша эйфория мигом окончилась — встал извечный вопрос: «Что делать?» Построившись в походную колонну во главе с майором Голубевым, мы решительно двинулись на аппель-плац и там остановились на приличном расстоянии от брамы.
Голубев, взяв с собой двух-трех человек, пошел к полякам выяснять ситуацию: надо входить в контакт — другого ничего не оставалось. Ивана Антоновича не было долго. Наконец парламентеры вернулись. Мы тесно обступили их, радостно отметив для себя, что они не возбуждены и держатся спокойно. «Все в порядке», — подумалось нам, а Голубев, не торопясь, стал рассказывать:
— Поляки приняли нас вполне дружелюбно и обстановку объяснили так. Пока в лагере продолжается буза, браму лучше держать закрытой, по крайней мере сегодня. Пулемет поставили «для балды», чтобы люди на радостях не дурил и — мало ли кому что вздумается, а развернуть его недолго. Мы посоветовались с французами, испанцами и приняли совместное решение — завтра каждый, кто захочет, уйдет в организованной колонне из лагеря. Об этом уже заявили французы, бельгийцы, испанцы. Вам, русским, тоже предлагаем идти с нами на Линц: американцы сказали, что вас всех будут передавать на репатриацию. Советы через демаркационную линию на свою сторону никого не пропускают, поскольку первыми бросились власовцы, выдавая себя за бывших узников. Так что советское командование принимает русских только организованным порядком. Остатки разбитой эсэсовской дивизии «Мертвая голова» бросили фронт и подались на север, в Чехословакию, где пытается оказать сопротивление значительная группировка вермахта. Но отдельные разрозненные отряды эсэсовцев могут встретиться тем, кто пойдет на восток. Люди не хотят оставаться в лагере ни дня — насиделись! С завтрашнего дня американцы обещали на автомашинах начать развозку по госпиталям своей зоны всех больных и инвалидов Маутхаузена и Гузена — лагеря полностью ликвидируются.