А самое отвратительное — я понимала, что именно меня отвлекает. Меня отвлекали его прикосновения, дыхание, ощущение его тела. Вот только остановить, прекратить всю эту ересь не могла. Помнила — мне необходима эта чертова боевая магия, но сил, чтобы попросить Эмиля фон Глуна поменять ход занятия, у меня не было. И… стыдно признаться, желания тоже.
Ну и Глун тоже хорош — видел, что ничего не получается, что мы зря тратим время, но продолжал в том же духе. Будто привел в комнату с зеркалами не ради магии, а ради другого. Ради вот этих прикосновений.
И не ругал. Я вообще ни слова критики от него не услышала! На каждый мой провал он реагировал предельно спокойным:
— Ладно, Дарья. Еще раз.
Или же:
— Хорошо, давай попробуем другое…
За тот жалкий час, который мы провели в комнате с зеркалами, он облапал меня всю! И даже грудь задеть умудрился, причем не единожды. А я смотрела на нас в зеркало и понимала лишь одно — я не могу и не хочу противиться этому уроку!
Впрочем, еще одна мыслишка проскальзывала. Зяба очень не любит подсматривать за Глуном, но во время моих занятий танцами монстру присутствие куратора не мешало. Что, если сейчас ситуация повторяется? Что, если этот лишенный совести призрак смотрит?
В эти моменты искренне хотелось разбить зеркало к чертям, но… боевая магия по-прежнему отказывалась подчиняться!
— Так, все ясно, — сказал Глун, когда уровень издевательства достиг апогея, и время, даже по моим ощущениям, подошло к концу. — Все ясно, Дарья.
Куратор отступил и лишь после этого продолжил.
— Проблема в твоем воспитании. И в твоем мире.
Повернуться к куратору я не решилась, спросила, глядя на него в зеркало:
— То есть?
— Слишком высокий уровень терпимости, — поджав губы, пояснили мне. — Ты просто не понимаешь, что бывают моменты, когда существует только один вариант — смертоносная атака.
Ощущение, что он мозги пудрит? Ну, вот и у меня оно возникло. Только сказать об этом… черт, это выше моих сил. И хотя я, как и прежде, очень четко осознавала ситуацию и очень ясно понимала, что Глун — враг, который в данный момент нагло пользуется своей харизмой, сломать его игру не могла. Вот не могла и все!
— И что делать? — собственный голос прозвучал хрипло, незнакомо.
— Пробовать, — ответил лорд Глун. — Практиковаться. Со временем понимание необходимости боевой магии придет.
То есть это занятие не последнее? И менять сценарий Глун, как понимаю, не намерен?
Черт! И как я должна на это реагировать?
В смысле, я-то знаю, как мне следует к этой ситуации относиться, но почему даже капли возмущения не испытываю? Почему ощущаю только изумление и думаю лишь о том, что уровень наглости короля факультета в сравнении с уровнем наглости и.о. декана — ничто!