— Больше никаких дел, клянусь! Простишь? — допытывался он, не выпуская из объятий.
Я извертелась от нетерпения в его руках, рвалась обратно, к кострам, где прыгали люди с горящими ветками в руках. Хочу такую же!
— Не обижаешься? — допытывался он.
— Нет, нет, нет! — смеялась я, затем все же выкрутилась, схватила его за руку, потащила в круг танцующих. Мир закружился в диком хороводе. Иногда я теряла того мужчину, но он находился вновь и вновь, явно не собираясь меня отпускать. Был рядом, прыгал со мной через костры, кружил в танце, пил то, чем нас угощали, славил Богов. Затем обнимал, заглядывал в глаза и говорил, что любит. Я тоже любила — и его, и это небо, и запах дыма, и всех тех, кто был здесь, пил и пел во славу бога Бэла. Любовь билась толчками в груди, каждым ударом сердца грозилась прорвать мою тонкую оболочку и вылиться наружу, затопив весь мир.
У одного костра танцы перешли в дикую феерию. Люди сбрасывали одежду, вливались в веселящийся хоровод… Глядя на них, я поняла, как давит и мешает платье, сорочка трет кожу, а белье — орудие пытки! Срочно, сейчас же раздеться!
— Что же ты творишь? — Укоризненный голос. — Прекрати!
— Ну почему? — обиделась я, когда мужчина вырвал край подола из моих пальцев и целомудренно одернул платье. — Хочу, как они! Голая!
— Переживешь, — хмыкнул он. Я всеми силами пыталась скинуть одежду, а он не позволял, одергивал, злился. Затем вообще поднял, перекинул через плечо и понес прочь от костров. Вслед нам неслись насмешки и сальные шуточки. Я ныла и лупила кулаками по широкой спине, требуя, чтобы он меня отпустил. Хочу раздеться! Сейчас же!
— Не передумала? — усмехнулся он после того, как поставил на ноги. — А то могу исполнить твое желание!
Вокруг — ни души, чаща из редких деревьев и начинающее светлеть небо над головой. Я посмотрела на мужчину, и желаний осталось мало… Вернее, всего лишь одно!
Но тут вспомнила, что он меня еще не поймал! Подхватила подол и бросилась бежать — сначала через проселок, вокруг небольшого холма, затем по бескрайнему полю, на котором уже зеленели весенние побеги. Голые ноги застревали в оставленных бороздах, мужчина быстро догнал, налетел, подхватил, но запутался в длинном платье, и мы, смеясь, покатились по сухой земле. Затем, лежа в объятиях, я ловила его прерывистое дыхание, спиной же ощущая ленивое биение пульса земли и неукротимую силу ростков, что стремились наверх, к солнцу. Мужчина что-то говорил, улыбался, гладил мое лицо, волосы. И я потянулась к нему за поцелуем, уверенная, что он не откажет. Он коснулся моих приоткрытых губ нежно, затем все сильнее, увереннее, проникая в рот языком, толчками увеличивая ритм, разжигая огонь, что давно уже пожирал меня изнутри, но в котором теперь горели мы вдвоем.