Вечер прошел без какого-либо значительного события. Гораций был очень весел; он говорил об украшениях, которые намерен сделать будущей зимой в своем доме в Париже, и о путешествии весной: он хотел увезти нас с матерью в Италию, а может быть, купить в Венеции один из древних мраморных дворцов, чтобы проводить там время карнавала. Генрих был менее беспечен и казался озабоченным, его беспокоил малейший шум. Все эти подробности, на которые я едва обращала внимание, представились мне позже со всеми их причинами, которые тогда были для меня скрыты и следствие которых вы поймете после.
Мы удалились, оставив Генриха в зале. Он собирался целую ночь писать. Ему подали перья и чернила, и он расположился возле огня.
На другой день утром, когда мы завтракали, позвонили особенным образом у ворот парка. "Макс!" — воскликнули Гораций и Генрих. В самом деле тот, которого они назвали, почти тотчас въехал во двор.
— А вот и ты, — сказал Гораций. — Очень рад тебя видеть, но в другой раз, пожалуй, позаботься немного о моих лошадях. Посмотри, что ты сделал с бедным Плутоном.
— Я боялся, что опоздаю, — отвечал Макс, потом вдруг обратился ко мне. — Сударыня, извините, что я явился к вам в таком наряде, но Гораций забыл, я уверен, что нам предстоит сегодня охота с англичанами, — продолжал он, делая ударение на этом слове. — Они приехали вчера вечером на пароходе, теперь нам нельзя опаздывать, чтобы не изменить своему слову.
— Очень хорошо, — сказал Гораций, — мы будем там.
— Однако, — возразил Макс, обращаясь ко мне, — я не знаю, сможем ли мы сдержать свое обещание: охота слишком утомительна, чтобы мадам Безеваль могла ехать с нами.
— О, успокойтесь, господа, — отвечала я с поспешностью, — я приехала сюда не для того, чтобы мешать вашим удовольствиям. Поезжайте, а я в ваше отсутствие буду охранять крепость.
— Ты видишь, — сказал Гораций, — Полина настоящий капеллан. Ей не хватает только пажей и прислужниц, у нее нет даже горничной, которая осталась в дороге и будет здесь не раньше, чем через восемь дней.
— Впрочем, — сказал Генрих, — если ты, Гораций, хочешь остаться в замке, мы извинимся за тебя перед нашими островитянами; ничего нет легче!
— Нет! — возразил граф. — Вы забываете, что я главный участник пари: мне следует присутствовать там. Повторяю вам: Полина извинит нас.
— Совершенно! — воскликнула я. — И, чтобы дать вам полную свободу, я уйду в свою комнату.
— Я приду к вам через минуту, — сказал Гораций и, подойдя ко мне с очаровательной вежливостью, проводил до двери и поцеловал мою руку.