– Хорошей экскурсии! – кричу я ей вслед.
Она оборачивается, обвиняюще указывая на меня пальцем:
– Я хочу услышать всю историю, когда вернусь домой! – И с этим заявлением она убегает к автобусу.
Я снова пристегиваю ремень.
– М-м-м, не припоминаю, чтобы мы решили рассказывать своим семьям о том, что мы встречаемся.
– В какой-то момент она бы все равно это выяснила.
– Тебе не нужно было говорить «парень». Мог бы просто сказать «друг». – Мы все ближе к школе, еще два светофора. Я нервно подергиваю за косу. – М-м-м, ты разговаривал с Женевьевой?
Питер хмурится.
– Нет.
– Она не сказала тебе ни слова насчет этого?
– Нет. Но уверен, что скоро скажет.
Питер заезжает на стоянку и паркуется. Когда мы выходим из машины и направляемся к входу, Питер переплетает свои пальцы с моими. Я думала, он собирается проводить меня до шкафчика, как сделал это в прошлый раз, но Питер ведет нас в противоположном направлении.
– Куда мы идем? – спрашиваю я.
– В кафетерий.
Я уже собираюсь возразить, но он успевает твердо сказать:
– Нам нужно больше тусоваться в общественных местах. Кафешка – именно то место, где наше представление разойдется на ура.
Джоша в кафе не будет – оно для популярных, – но я знаю, кто точно там будет. Женевьева.
Когда мы заходит внутрь, она сидит за обеденным столиком в окружении своих почитателей: Эмили Нуссбаум, Гейба и Даррелла из команды по лакроссу. Они все завтракают и пьют кофе. Должно быть, Женевьева физически ощущала присутствие Питера, потому что она тотчас испепеляет нас взглядом. Я начинаю замедлять шаг, чего Питер, кажется, не замечает. Он прямиком направляется к столику, но в последнюю секунду я трушу. Тяну его за руку.
– Давай сядем там, – говорю я, указывая на свободный столик в их поле зрения.
– Почему?
– Просто… пожалуйста. – Я быстро соображаю. – Потому что, видишь ли, было бы откровенно нелепо с твоей стороны притащить новую девушку к общему столу сразу после разрыва со старой. А так Женевьеве придется наблюдать издалека и удивляться еще немного подольше. – И, кроме того, я просто в ужасе.
Пока я тащу Питера к столику, он машет своим друзьям и пожимает плечами, как бы говоря: «А что мне остается делать?». Я сажусь, и Питер устраивается рядом со мной, пододвигая мой стул ближе к своему. Приподняв бровь, он спрашивает:
– Ты так её боишься?
– Нет.
«Да»
– Когда-нибудь тебе все равно придется с ней столкнуться, – Питер наклоняется, чтобы снова взять меня за руку, и начинает пальцами повторять линии на моей ладони.
– Прекрати, – говорю я. – У меня от этого мурашки по спине.