Еще одно прощание. Последнее. Но почему-то я не могу заставить себя снова произнести эти слова — не теперь, когда я смотрю в его глаза. Они умоляют меня, светясь той же решимостью, какую я видела в ночь, когда Гэвин покинул бал, чтобы заступиться за меня.
Мой голос дрожит, когда я говорю:
— Хорошо.
— Кэм! — резко бросает Киаран.
Я практически слышу аргументы в его тоне: если фейри учуют Гэвина, они будут тянуться к нему. Они убьют его.
— Наблюдай за битвой из безопасного места, — говорю я Гэвину. — Если это не сработает, ты должен попытаться спасти как можно больше людей. Уведи их из города, если сможешь.
— Как?
— Возьми мой орнитоптер. На нем ты сможешь скорее предупредить их и охватить больше территории. — Я отхожу от него. — Мы с Киараном возьмем локомотив. — Я тянусь к плечу и глажу крылья Деррика. — Деррик, ты отправляешься с ним.
— Что? — Его крылья трепещут. — Я тебя не оставлю.
— Айе, оставишь, — говорю я. — Останься с Гэвином. — Я сглатываю, чтобы следующие слова не прозвучали сдавленно: — Защищайте друг друга.
«Защищайте друг друга, потому что меня не будет рядом для вашей защиты».
Деррик перелетает на плечо Гэвина и садится там, но он явно расстроен.
— Ладно. Но это противоречит моему обоснованному мнению…
Прежде чем я забираюсь в локомотив, Гэвин сжимает мое запястье. Мы встречаемся взглядами, и я поражаюсь, увидев его страх.
— Айлиэн… — начинает он, но не решается продолжить.
Я знаю, что он хочет мне сказать. Когда Кассандра предвидела разрушение Трои, она, мне кажется, чувствовала себя точно так же: беспомощной, перепуганной, отчаянно стремящейся предотвратить исполнение пророчества.
— Теперь ты видел все полностью, так ведь? — говорю я. — Все, что видел Киаран.
Гэвин кивает. Я не успеваю ничего добавить, он просто сгребает меня в объятия, прижимая к себе изо всех сил.
— Раньше я не мог видеть, что станет тому причиной. Вчера ночью сумел.
Я прячу лицо у него на плече, вспоминая слова Киарана.
Каждое твое сознательное решение лишь поможет видению сбыться.
— Не говори мне.
— Не скажу, — шепчет он.
Гэвин обнимает меня так крепко, что я чувствую его даже сквозь доспехи.
— Ты можешь все изменить, — говорит он. — Если кто и может, то только ты.
Мой голос едва не срывается, когда я говорю:
— Мне очень жаль, что я втянула тебя в это. Если с тобой что-нибудь случится…
Гэвин обнимает меня еще крепче.
— Не надо. — Он прижимается щекой к моей щеке. — Не думай ни мгновения, что это твоя вина. — Он отстраняется, пристально глядя мне в глаза. — Я сделал выбор в ту ночь в своем кабинете. И сделал бы его снова.