— Это она тебе сказала, сама?
— Кэтрин сказала. Твоя матушка и я до сих пор с трудом переносим друг друга.
— Матушка всех переносит с большим трудом. Ты просто оказалась ближайшей жертвой. — Он наклоняется вперед. — Скажи, а какую бедняжку она приговорила как самую подходящую мне пару?
— Пока никакую. Ты хоть приблизительно представляешь требования своей матушки? Я удивлюсь, если она найдет кого-то, отвечающего им.
— Погоди минутку. — Он закрывает глаза и снова отпивает виски. — Ладно, давай рассказывай.
Я делаю глоток и отставляю виски, чтобы загибать пальцы.
— Свободное владение латынью и французским, прекрасная игра на фортепиано, талант к танцам, из семьи с прекрасной родословной, предпочтительно шотландской, отличная вышивальщица, с выдающимся интеллектом, но при этом не умнее тебя, приятной наружности, и, самое главное, она должна достаточно бояться будущей свекрови. У меня закончились пальцы. Вот тебе начало.
Гэвин моргает.
— Ты не добавила «побеждает каждую партию в крикет», «читает сиротам» и «укрощает котят».
— Будь у меня еще пальцы, я бы добавила, заверяю.
— Если такая женщина и существует, не знаю, стоит ли восхищаться ею. Или нужно ее пожалеть.
— И то и другое. Определенно и то и другое.
Гэвин смеется и встречается со мной глазами. На миг он снова выглядит как мальчишка из детства, в которого я, как мне казалось, влюбилась. А затем я вижу, что за этой улыбкой, и понимаю, что он больше не мальчик. Там сокрыта печаль, не покидавшая его взгляда с того момента, как я вошла в эту дверь. Ни он, ни я уже не будем такими, как раньше. Мы слишком многое видели, чтобы остаться прежними. Нам не вернуться. И я начинаю немного жалеть об этом.
— Я скучал по тебе, — неожиданно говорит он.
— Я тоже по тебе скучала. Ты никогда не навещал меня.
— В Англии меньше фейри. — Он трет глаза. — Видения стали куда хуже, когда я вернулся в Шотландию. Я навещал матушку в Йорке год назад и совершенно не мог спать. Сомневаюсь, что я надолго здесь останусь.
— Так почему ты приехал?
— Чтобы удостовериться, что Кэтрин будет счастлива в браке. Матушка убедила меня остаться на празднование Хогманай, но я собираюсь уехать после Нового года.
Я беру его за руку.
— Когда вернешься в Оксфорд, осмелься мне написать, — говорю я. — Иначе я буду волноваться…
Резкий вой внезапно вспарывает воздух. Мы одновременно разворачиваемся к окну. Вой ненормален, он слишком пронзителен, чтобы принадлежать животному.
— Что это было? — шепчу я, вставая, чтобы выглянуть из окна.
— Я предпочел бы не выяснять, — отвечает Гэвин. — Нам следует…