Отрывки из энциклопедии материалистов я сочинения Вольтера, Гельвеция, Гольбаха, Д'Аламбера издавались не только в Петербурге, но даже в Тамбове. Болотов в своих записках (т. III) с ужасом рассказывает о князе Сергее Вас. Гагарине (действительном тайном советнике и шталмейстере 1782 года) «…я нашел его читающего французскую, известного безбожника Гельвеция книгу, не только удивился, но и содрогнулся узнав, что и старик сей, по примеру многих заражен до глупости вольтерианством и находясь при дверях самого гроба, не переставал обожать Вольтера, сего Гельвеция и других подобных им извергов и развратителей человеческого рода».
Как понимали учение французских материалистов и просветителей русские вольтерианцы? По весьма понятным причинам «обожание» это было весьма умеренным и не выходило за пределы дворянских интересов. Болотов и князь Щербатов тоже были европейски образованными людьми и имели свое представление о «естественном праве» и «добродетели», однако это не мешало одному с ужасом отвернуться «от безбожников и развратителей рода человеческого» и применять средневековые пытки над крепостными в качестве управляющего имениями князей Бобринских, а другому (Щербатову), печатно опровергать «химеру французских гвилософов о равенстве» и доказывать, что «естественное право — это право одним дворянам владеть всеми естественными богатствами и крестьянами». У большинства русских вольтерианцев и «поклонников просвещения» крепостная практика великолепно уживалась с теорией «естественного права», а чтение памфлетов против тирании и рабства сменялось наказаниями на конюшне розгами своих крепостных.
После Пугачевского восстания даже наиболее последовательные из либералов (Фонвизин и др.) подобно Кутузову убедились, что они «действительно согревали змею на своей груди» и с ужасом отвернулись «от французской заразы».
Так Фонвизин, во время первого своего заграничного путешествия следующим образом отзывался о французских философах, учением которых он увлекался в молодости: «корыстолюбие несказанно заразило все состояния, не исключая и философов нынешнего века… Даламберты и Дидероты, в своем роде такие же шарлатаны, каких я видел всякий день на бульваре. Все они народ обманывают за деньги и разница между шарлатаном и философом только та, что последний к сребролюбию присовокупляет еще безмерное тщеславие… Вот каковы те люди, — говорит он в заключение, — из которых Европа многих почитает великими и которые можно оказать всей Европе повернули голову».
Таким образом, французская революция наглядно показала русским вольтерианцам и либеральным барам, какие нежелательные для них выводы делает французская буржуазия из «Вольтеровских насмешек» и «Руссовых опровержений». Разнюхав классовый смысл учения материалистов, они перестали «греметь» в печати против деспотизма и бросились в объятья монархии.