Из этих пометок видно, как широко и насколько политически остро Радищев захватил своей критикой все стороны общественной жизни того времени. Вместе с тем они являются ценным материалом для политической оценки «Путешествия».
Прочитав 30 страниц, Екатерина пишет: «Намерение сей книги на каждом листе видно: сочинитель оной наполнен и заражен французским заблуждением, ищет всячески и выищивает все возможное к умалению почтения к власти и властям, к приведению народа в негодования противу начальников и начальства… знания имеет довольно, и многих книг читал сложения унылого и все видит в темна черном виде. Воображения имеет довольно, и на письме довольно дерзок». «Стр. 143, 144, 145, и 146 выводят снаружи предложения, уничтожающие законы и совершенно то, от которой Франция вверх дном поставлена».
Таким образом, Екатерина справедливо считает Радищева «подвизателем французской революции в России». Чем дальше мы читаем эти желчные пометки царицы, тем ярче выступает значение книги Радищева
Страницы 160–167 «служат к разрушению союза между родителей и чад и совсем противны закону божию, десяти заповедям, святому писанию, православию и гражданскому закону. И по всей книге видно, что христианское учение сочинителем мало почитаемо».
По всей книге разбросаны «вылазки против судей и придворных чинов, против дворянства и священников», «сочинитель не любит слов — покой и тишина… не любит царей и где может убавить к ним любовь и почтение, тут жадно прицепляется с редкой смелостью, Хвалит Кромвеля и Мирабо, который не единые, а многих виселец достойный… царям грозится плахою… клонит к возмущению «крестьян противу помещиков, войск противу начальства» и, что особенно опасно, «надежду полагает на бунт от мужиков». Словом — «он бунтовщик — хуже Пугачева».
Эти замечания задолго до суда решили участь «Путешествия» и его автора. После всего сказанного Екатериной оставалось немного: подвести преступление Радищева под формальные пункты существующего законодательства.
Но, как сообщает Якушкин, следственным органам нелегко было подобрать формальные пункты в законодательстве, согласно которым можно было бы осудить Радищева к смертной казни или к десятилетнему заключению в Сибирь за издание книги, где он высказывает свои политические взгляды. Но здесь крючкотворцы из сената и уголовной палаты вышли из положения. Злодеяние» Радищева было подведено под «воровские пункты». Так пункт 13 гл. 42, приведенный уголовной палатой против Радищева, буквально гласит следующее: «А которые воры чинят в людях смуту и затевают на многих людей воровским своим измышлением затейные дела и таких воров за такое их воровство казнити смертию». Или вот, например, из военного артикула