Как же ему удавалось рисовать обычные картины, вместо волшебных, ведь другой кисти у Ма Ляна не было? А всё дело было в том, что художник, изображая что-нибудь, не дорисовывал какую-нибудь незначительную деталь, например копытце у оленя или чешуйки у рыбок, вот они и не оживали. Свои картины Ма Лян продавал на базарной площади, и они хорошо раскупались, поэтому жил юноша припеваючи.
Как-то раз захотелось Ма Ляну нарисовать журавля-стерха. Так как день был погожий, художник устроился в тени дерева рядом с домом и начал рисовать. Из-под его кисти на бумаге появилась грациозная белая птица с длинным клювом и хохолком. Вот только глаза не нарисовал Ма Лян своему стерху, но и без глаз птица получилась просто замечательной.
Тем временем мимо художника проезжал в своём паланкине императорский чиновник. Увидев картину, он пожелал купить её и окликнул Ма Ляна. Юноша сидел задумавшись и вздрогнул, когда услышал громкий окрик. В этот момент капелька туши случайно соскользнула с его кисти и, капнув на рисунок, превратилась в журавлиный глаз.
Что произошло потом, не трудно себе представить. Прямо на глазах у чиновника белый журавль-стерх, захлопав крыльями, взмыл под облака.
Важный господин от удивления открыл рот и долго вглядывался в небеса, провожая ожившую птицу своим взглядом. Когда же он опомнился, то поспешил в столицу в императорский дворец, чтобы рассказать об этом чуде правителю Поднебесной.
Стоит ли говорить, что императору захотелось своими глазами увидеть подобное чудо, и он отправил за художником своих придворных.
Найдя Ма Ляна, самый главный из придворных сказал ему:
– Сам Сын Неба желает видеть тебя! Прими это за честь и собирайся в дорогу.
Но Ма Ляну вовсе не хотелось покидать этот город и ехать к императору.
– Мне и здесь хорошо, – ответил он, – я не поеду в столицу.
Тогда придворные больше не стали церемониться с юношей, связали его и в таком виде доставили во дворец.
Император, взглянув на Ма Ляна, властно произнёс:
– Я хочу, чтобы ты нарисовал мне золотого дракона – символ моей власти!
Когда он это говорил, то его толстые щёки раздувались, как у жабы и Ма Лян, недолго думая, нарисовал ему не благородного золотого дракона, а отвратительную зелёную жабу, усеянную бородавками. Жаба тяжело плюхнулась с листа на пол и уставилась, выпучив глаза, на императора, а затем стала раздувать щёки совсем, как он и квакать, от этого придворные еле сдерживали свой смех.
Император буквально позеленел от гнева, отчего стал ещё больше напоминать эту мерзкую жабу и закричал:
– Немедленно отнимите у этого негодяя, его кисть и бросьте его в темницу!