В те же ноябрьские дни решалась судьба очередной кинороли Высоцкого. Речь шла о том самом большевике-подпольщике Николае Коваленко, он же — актер варьете Жорж Бенгальский, который в дореволюционной Одессе ловко водил за нос ищеек из царской охранки в уже упоминаемом выше фильме «Опасные гастроли». 19 ноября на Одесской киностудии состоялся худсовет по актерским пробам, где кандидатура Высоцкого победила всех остальных кандидатов на эту роль. И именно там режиссер будущего фильма Г. Юнгвальд-Хилькевич произнес символическую фразу, которая имела отношение не только к Бенгальскому, но и к самому Высоцкому: «Тут говорили, что у Высоцкого усталый взгляд. Но Бенгальскому и невесело, потому что вся жизнь на острие ножа…».
В тот же день весьма характерный эпизод случился у Высоцкого в родной «Таганке». Любимов запретил ему играть в «Послушайте!», да еще наорал на него: «Если ты не будешь нормально работать, я выгоню тебя из театра. Я лично пойду к Романову (министру кино) и добьюсь, что тебя и в кино перестанут приглашать. Ты доиграешься…».
И что же сделал Высоцкий? Он просто наплевал на угрозы режиссера. 29 ноября, то есть спустя десять дней после угроз Любимова, артист отправился играть концерт вместо того чтобы выйти в роли Маяковского в «Послушайте!». Когда об этом узнал Любимов, он чуть не задохнулся от гнева. Даже Золотухин этого не понял, выведя в своем дневнике лаконичную строку: «Это уже хамство со стороны друга».
А хамство это могло прямо вытекать из того, о чем мы уже говорили: Высоцкий знал, кто стоит за его спиной, поэтому мог позволить вести себя с Любимовым так, как ему заблагорассудится. И тот в очередной раз вынужден был отбросить обиды, поскольку не в его воле было изменить ситуацию. Режиссера, видимо, пригласили куда следует и без всяких угроз, но просто и доходчиво объяснили: Высоцкий должен играть именно в вашем театре и точка. Ведь уход актера в любой другой столичный театр мгновенно разрушал планы кураторов «Таганки»: полудиссидент Высоцкий должен был стать «знаменем» фрондерской «Таганки», а та, в свою очередь, должна была стать для него легальным трамплином для будущей творческой легализации на Западе под патронажем Марины Влади. Вот почему на ближайшем же худсовете, посвященном Высоцкому, Любимов встал на его защиту и заявил следующее:
«Есть принципиальная разница между Губенко и Высоцким. Губенко — гангстер, Высоцкий — несчастный человек, любящий, при всех отклонениях, театр и желающий в нем работать».
В это же время от Высоцкого уходит и его жена — Людмила Абрамова. Свою миссию рядом с Высоцким она выполнила — за шесть лет совместной жизни родила ему двух сыновей, и теперь была ему уже не нужна. Все мысли Высоцкого теперь были связаны с Мариной Влади, которой предстояло стать для него трамплином в новую жизнь с «раутами, вернисажами и вояжами».