Шелестела опаленная летним солнцем трава, просыпалась земля.
— Пройдет время, и ты станешь сильнее меня, — сказал Лабарту.
Ашакку качнула головой, опустила глаза.
— Поэтому мой хозяин уходит? — спросила она. — Чтобы не видеть, как Ашакку станет сильнее его?
В ее словах была правда, и в первый миг Лабарту не знал, что ответить. Хотелось позабыть о гадании и об избранной цели. Прошлое не вернуть, так почему бы не остаться здесь? Горячий ветер, знакомый уклад, простая жизнь… И время утекает, словно песок сквозь пальцы, годы уходят, столетия…
Нет. Мое место не здесь. Пусть мне не стать сильным, но я докажу, что я…
Он взял руки Ашакку в свои. Она права, но не права. Я ухожу не потому.
— Ты — дитя моего сердца, — проговорил Лабарту. Ашакку подняла голову, встретилась с ним взглядом. — И в моем сердце всегда будет место для тебя. Если захочешь меня увидеть, ищи в городах. Кочевать я не буду, найдешь без труда.
— Найду, — кивнула Ашакку, и вновь улыбнулась, доверчиво, легко. В глазах у нее не было слез.
Так они простились.
И, уже шагая по тропе, Лабарту обернулся, хоть и знал, что нельзя, — ведь если оглянешься, оставишь в покинутой земле часть своей души. Но не смог удержаться.
Обернулся, но уже не увидел Ашакку. Ушла, вернулась к делам. День только начался, и впереди много забот.
4.
За рекой даже воздух казался другим. Всюду в нем был привкус влаги, запах полей и оседлой жизни. Глинистые берега каналов, ослепительные блики в воде, — словно и не изменилось ничего.
Солнце пылало над головой, огромное, жаркое, и кругом не было ни души, — люди попрятались от полуденного зноя, скрылись в душной тени домов. Лабарту шагал по пустой дороге, и в пыли оставались отпечатки его босых ног. Многие проходили и проезжали здесь: дорога истоптана, покрыта следами колес, копыт и ступней.
На развилке Лабарту остановился, помедлил. Если пойти на восток, то выйдешь к Лагашу. И не так долог путь… И снова увидишь свой город, его улицы, каналы. Но, должно быть, давно прорыты новые каналы, а город разрушен и отстроен. Разве ты не слышал про потоп и войны? Свой Лагаш ты не увидишь, а потому…
Лабарту повернул на запад.
И вскоре после развилки встретил путника. Тот шел, тяжело дыша и обливаясь потом, но не замедляя шага. Был он вооружен, а на поясе висела печать. Должно быть, посланник царя или храма, и спешит с поручением.
— В какой город ведет эта дорога? — спросил Лабарту, поравнявшись с ним.
— Аккаде, — выдохнул путник и остановился. Было видно, что он рад невольной передышке, но чувство долга его подгоняет.