– Но с присущим вам взглядом на происходящее, – щелкает пальцами «креативщик».
– И, конечно, с неожиданной сюжетной аркой, – вторит его помощник и принимается отчаянно грызть карандаш.
Следующие сорок минут тратятся на обсуждение возможного героя. Владелец городского кафе, художник-авангардист, серфер (господи, откуда в Москве серферы!), стартапер, гражданский активист, мальчик-аутист и прочие фольклорные персонажи из интернета.
Вадим, улыбаясь, парит над ситуацией, изредка отпускает реплики, поправляя сотрудников, задает уточняющие вопросы. В общем, дирижирует процессом, тогда как я чувствую себя пациентом психиатрической клиники. Это натурально «Кафка менеджмент». Меня окружают дебилы, которым самим впору покупать полисы, страхующие недееспособность. Парадокс состоит в том, что дебилы не в смирительных рубашках, не привязаны к койкам. Они сидят в шикарном офисе класса «А» и их совокупный заработок, по моему мнению, составляет порядка пятидесяти тысяч долларов в месяц. В уме умножаю пятьдесят на текущий курс, потом делю на среднюю зарплату по стране, это около тридцати тысяч рублей. Выходит, что на эти деньги можно было бы нанять шестьдесят шесть человек. Как раз персонал одной больницы.
Вспоминается «скорая помощь», врачи, утренний приступ, опять высаживает на панику. Потеют ладони, и, кажется, снова учащается сердцебиение. В общем, следить за ходом обсуждения становится все труднее.
– А что думает автор? – вырывает меня в реальность Вадим.
– Автор? – Я в некотором замешательстве.
Собравшиеся развивают мысль:
– Автор!
– Вам же писать!
– Нужен мастерпис!
– Файн-тюнинг!
– Предлагаю написать про смерть, – робко начинаю я. – Например, умер отец или мать. Мы видим сына в тот момент, когда он получает по почте извещение о страховой выплате. Читает документ, откладывает в сторону, смотрит в окно. И дальше такой внутренний монолог в стиле Бродского: «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку». Сын размышляет о бренности бытия. О том, что каждый из нас не знает, сколько ему отпущено. И почти всегда уходит внезапно. И никакой страховой полис никого не может вернуть.
– Да? Как-то очень мрачно выходит, – замечает главный «креативщик» после паузы.
– Хотя сцена со смертью близкого родственника – это хорошо. – Вадим обводит присутствующих взглядом.
– Вы находите? – спрашиваю я.
– Ну… это… скажем, соответствует задачам одного из наших пакетов, – кивает один из карандашей.
Секретарши на секунду замирают, смотрят на окружающих, потом снова принимаются долбить по клавиатуре своих компьютеров.