— Ох, что-то там случилось, — вздохнула Наташа.
По пути они заехали в храм. У ворот их встретил старик Ломов. Он был удивительно спокоен и весь будто сиял. Он открыл им дверь и подождал, пока они писали записки на обедню и заказывали благодарственный молебен и сорокоуст. На прощанье старик чуть печально улыбнулся:
— Матушка уходит. Не бойтесь, там хорошо.
Лысая Горка встретила их непривычным молчанием. Как только они притормозили, заглушили двигатель и вышли из машины, тишина окутала их и озадачила. Не кудахтали куры, не мычали бык с коровками, не лаяли собаки. Они слышали только шепот своего дыхания и шорох шагов.
На пороге появился отец Олег и бодрой походкой вышел к ним на встречу. Он благословил их, обнял и, размахивая руками, повел в дом. Ни прежней бледности, ни слабого голоса… — казалось, его распирает энергия.
— Матушка! — вскричал он в сенях. — Поднимайся! К нам Сережа с Наташенькой приехали.
Первым зайдя в горницу, отец Олег подбежал к креслу, в котором сидел прежде, и под локоток заботливо приподнял матушку. Она с трудом встала и протянула к молодым руки:
— Милости прошу, мои хорошие, — медленно, слабеньким голосом произнесла она. — Так хотелось мне с вами увидеться на прощанье. Вот, видите, заболела старуха. Батюшка, ты там принеси чего-нибудь на стол. В печи гречка томится. Очень вкусная у нас гречка.
Отец Олег с Наташей забегали между кухней и столом, она вернулась в кресло.
— Вот, деточки, рак у меня обнаружили. Метастазы в тех органах, которыми грешила. Да вы не расстраивайтесь, все нормально, все хорошо. Одно я не успела: церковный хор создать. Только научу кого из приезжих, как они уезжают. Враг тут на людей крепко воюет. Даже монахини две были — не выдержали. Место здесь такое: авангард! Первая линия обороны.
Матушка еще немного посидела, да и заснула прямо в кресле. Отец Олег подхватил ее худенькое тельце в болтающемся платье и перенес в спальню на кровать.
Вернулся, сел за стол и всхлипнул:
— Оленька ведь на себя все мои грехи взяла, чтобы мне храм успеть достроить. Вы же видели, там еще года на три работы: колокольня, роспись, иконы… А я тут лежал недавно и умирал. Да, да!.. Холод ноги-руки сковал, тело всё одеревенело… Матушка меня перекрестила, на дочку оставила, а сама в храм на лошадке уехала. Она там всю ночь на коленях перед открытыми царскими вратами простояла. Просила меня оставить, а самой вместо меня… умереть чтобы…
Отец Олег вытер глаза и замолчал. Сергей налил ему красного вина.
— А я в ту ночь уснул крепко. Утром проснулся здоровым, будто мне десяток лет сбросили и все болезни из тела вышли. Вот и прыгаю теперь, как молодой. А Оленька… Как же я без нее-то? Она же всю жизнь меня на своей спине возила. Она для меня, как ангел-хранитель была. Я за ней, как за каменной стеной…