Правда, этот район Новицкому не подвластен, но все же он считает нужным обнаружить свою неукоснительность.
— Наблюдение на ферме Касагавка, — изощряется голубой ревнитель, — должно быть, по моему мнению строго и осторожно, умело, через особо доверенного, практичного и опытного жандарма, которому предоставить право жить в Касаговке в качестве частного лица по найму и который должен войти в семейную обстановку Ольги Желябовой, приобрести доверие… и при выезде Желябовой следить за нею. — Новицкий убежден, что нелегальный Желябов видится с женой и с сыном. Следует также установить проверку писем и депеш. При этом надо стараться "не дать ошибки и ни разу не спугнуть Желябова"[95].
О чем думалось жандармским начальникам, когда им не спалось… Думалось им о Желябове.
Торжество среди полицейских и жандармских чинов по случаю изъятия важных "преступников" было необычайное. Полицейместер Дворжицкий рассказывает, что градоначальник Федоров 1 марта утром собрал у себя в квартире полицеймейстеров и приставов и объявил: все идет превосходно: главные деятели анархистов Желябов и Тригони арестованы, государь полицией очень доволен.
28 февраля Исполнительный комитет собирается на чрезвычайное заседание. Что делать дальше? Ответ единодушный: продолжать дело Желябова. Немедленно заложить мину на Малой Садовой, немедленно зарядить метательные снаряды. Завтра — воскресенье, царь выезжает на развод в манеж. Во что бы то ни стало довести дело до конца.
Руководство боевыми силами переходит к Софье Перовской. Она измучена работой, потрясена арестом Желябова, но она не отступает. Желябов страшен своей неукротимой отвагой, упорством, но и женщины-народоволки могут быть тоже не менее страшны царям. Недаром Кибальчич однажды о них обмолвился в разговоре с Тырковым: — Заметили вы, что наши женщины жестче нас, мужчин?..
Медлить нельзя. Правительство напало на новые следы. В лавку сыров явился пристав с нарядом полиции и с инженером генералом Мровинским для "санитарного осмотра". "Осмотр" закончился благополучно, хотя Мровинский ворошил сено и уголь, под которыми лежала свежая земля, обследовал деревянную обшивку, кадки и подоконник.
Ночью Исаев заложил мину.
За пороховыми погребами Кибальчич в присутствии четырех метальщиков производит испытание снарядов. Испытание дает положительные результаты.
Всю ночь на 1 марта в квартире Исаева и Веры Фигнер готовят метательные снаряды Кибальчич, Суханов, Грачевский, Перовская. Фигнер рассказывает:
— Уговорив измученную Софью Львоану прилечь, чтобы собраться с силами для завтрашнего дня, я принялась за помощь работающим там, где им была нужна рука, хотя бы и неопытная: то отливала грузы с Кибальчичем, то обрезывала с Сухановым купленные мною жестянки из-под керосина, служившие оболочками снарядов. Всю ночь напролет у нас горели лампы и пылал камин. В 2 часа я оставила товарищей, потому что мои услуги не были более нужны. Когда в 8 часов утра Перовская и я встали, мужчины все еще продолжали работать, но два снаряда были готовы, и их унесла Перовская на квартиру Саблита на Тележной; вслед за ней ушел Суханов; потом я помогала Грачевскому и Кибальчичу наполнить гремучим студнем две остальные жестянки, и их вынес Кибальчич. Итак, в 8 часов утра, 1 марта, четыре снаряда были готовы после 15 часов работы трех человек. В 10 часов нэ Тележную пришли Рысаков, Гриневицкий, Емельянов и Тимофей Михайлов. Перовская, вое время руководившая ими вместе с Желябовым, дала им точные указания, где они должны стоять для действия, а потом, после проезда царя, где сойтись ("Запечатленный труд").