Потребовав от сестры объяснений, в ответ я услышала, что с ней чуть не случился инфаркт, когда она увидела, что я покушалась на ее ценности. Что эти флакончики — неотъемлемая часть интерьера Ольгиного жилища и имиджа самой Ольги. И что если я хочу сохранить с сестрой хорошие отношения, то больше не должна тревожить ее подобными вопросами. Я слегка ошалела, но пришлось уступить, чтобы Ольга, чего доброго, не наложила на себя руки.
Правда, когда однажды Кирилл неудачно задел полку плечом, то вся конструкция вместе с коллекцией повалилась прямо на него. Бедный Козаков еле выбрался из-под горы этих шедевров, потом расшвырял их ногами и, заорав на весь дом, потребовал, чтобы жена немедленно очистила ванную. Иначе он просто уйдет из этого сумасшедшего дома. Ольга перепугалась, но схитрила: флакончики она благополучно увезла на дачу. Теперь они сваливаются мне на голову. И вообще, я заметила, что как только просишь Ольгу убрать какой-нибудь хлам, она тут же прет этот хлам на дачу. Дача превратилась в склад бесполезных вещей. Ну ничего, уж в нынешнем сезоне я положу этому конец!
— Подождите, девочки, — остановила мой гнев Галина. — Мне кажется, мы отвлеклись. Значит, вы считаете, что бандиты специально выбрали мой дом?
— Да, я так считаю, — с полным ртом проговорила Ольга. А еще рассказывала, что у нее аппетита нет после пережитых треволнений!
— Но зачем? Я ничего не понимаю! У меня нет никаких ценностей. Чего им за мной охотиться?
— Так, расскажи-ка по порядку, что конкретно украли, по каким местам особенно шарили и что, как ты думаешь, могли искать?
— Так я говорю, брюки старые отцовские утащили, — принялась перечислять Галина. — Из моих вещей кое-что. Утюг взяли. Деньги… Немного, правда: я деньги в банке держу. Здесь же дачный поселок! Тут у меня так, гроши оставались. Я в тот день как раз в город ездила, денег со счета снять. А что искали — сама не пойму. Даже не знаю, что у меня найти можно? Телевизор вон на виду стоит — так не взяли!
— Ну это понятно, куда им с телевизором возиться, если они в бегах? — пробормотала я.
— А больше всего, я говорю, на чердаке рылись. Все бумаги перетряхнули.
— Может, они сберегательную книжку искали?
— Нет, — покачала головой Галя. — Зачем? Она же у меня не на предъявителя, а на мое имя. Какой смысл? В письмах старых рылись, в бумагах. И в отцовских вещах старых, я их на память храню…
— А кто у тебя отец? — поинтересовалась я. Знала, что Галькины родители умерли, но подробностями не интересовалась — неудобно как-то. Теперь другой случай.
— Отец… — Галина замялась.