Когда же глаза привыкли к полумраку, с губ моих сорвался судорожный вздох.
Отец Адам некрасиво раскинулся на полу; священническое одеяние задралось до колен, а грудь была разворочена.
Кто-то хрипло рассмеялся и произнёс незнакомым голосом:
– А у дамочки нервы крепкие. Может, хоть она оценит? Шесть выстрелов почти в упор. Пр-редатель, кха-кха…
Я застыла, точно громом поражённая. Но испугал меня отнюдь не вид изуродованного тела и не заговоривший вдруг незнакомец, нет; страшней всего были руки отца Адама – красивые, аккуратные. Ногти округлые, пальцы не слишком длинные, но ровные – ни выступающих суставов, ни заусенцев. Запястья массивные, крепкие, с чётко обозначенной косточкой, наполовину прикрытой краем чёрного узкого рукава.
И, готова спорить, на сгибе между большим и указательным – родинка.
То были руки из моего ночного кошмара.
– Это он, – тихо произнесла я. – Тот, кто всеми манипулировал.
Мадлен обняла меня со спины, то ли прячась, то ли наоборот, защищая.
– Сон? – тихо спросила она. – Тот сон?
– Да, – кивнула я механически, не в силах отвести взгляд от мёртвого священника. – Точнее, несколько разных снов. Но его руки я узнаю. Он действительно управлял всеми, как марионетками.
Не знаю, почему это меня затронуло так глубоко. Я уже видела смерти, и куда более страшные, а к своим снам… не то чтобы привыкла, скорее, примирилась с ними. Так свыклась леди Клэймор с головными болями накануне бурь и дождей: не благо, но предостережение.
Но сейчас отчётливо вспоминалось то неприятное чувство пустоты, охватившее в церкви всё моё существо; и нерассуждающий страх, который пробудился, когда отец Адам отчитывал Лиама за неосторожность; бледная и болезненно прямая Рэйчел над могилой мистера Меррита; тело, распростёртое под копытами лошадей, и пятна на снегу…
«Неправильно» – вот подходящее слово. Так не должно быть.
Не на моих землях.
– Леди Виржиния? – послышался недоумённый возглас адвоката. – Вам дурно? О каких снах вы говорите?
Надо же, не думала, что такого человека можно хоть чем-то удивить.
– Пустое, – ответила я ровно, возвращая прежнее самообладание. – Ничего интересного.
– А мне интересно! Кха-кха… – запротестовал снова незнакомец. – Ну-ка, расскажите. Пока я ещё слушать могу, хр-р…
Он снова не то закашлялся, не то захлебнулся воздухом, и я наконец нашла в себе силы отвернуться от изувеченного тела.
А в подвале, между тем, собрались теперь все участники разыгранного только что представления. Клэр и Эллис стояли бок о бок, и от обоих ощутимо несло дымом. Их, пожалуй, можно было бы принять сейчас за старинных приятелей, благо полумрак скрывал выражения лиц. Чуть поодаль стоял у стены, опираясь на кривовато сколоченные полки, Роберт Блаузи, больше напоминающий пугало или призрака, но никак не живого человека. Его отчётливо потряхивало. А между длинным-длинным столом, освещённым тремя фонарями, и продолговатым сундуком сидел Джул, то ли удерживая кого-то на земле, то ли просто поддерживая.