— То, что нужно, — одобрительно произнес парень.
— За неделю до назначенного дня их привезут к оживленному пограничному переходу в Ниагара-Фолс, где они скрытно переправятся в Штаты, спрятавшись в грузовике, который регулярно пересекает границу. Этот грузовик принадлежит еще одному собрату по вере, владельцу компании, торгующей коврами. Далее я лично отвезу всех из Олбани сюда, где они отдохнут несколько дней в конспиративном доме. Ты точно уверен в том, что их не надо будет свозить заранее в торговый центр, по одному — по два, чтобы они прониклись духом того, что им предстоит сделать?
— Сожалею, нет. Кто-нибудь из них влюбится в девушку-сомалийку, которая торгует видеодисками, работает официанткой в кафе или собирает плату за парковку, его мысли не будут сконцентрированы на работе, и он изгадит все дело. Непременно найдет способ все обгадить. Этим ребятам были обещаны священный джихад, истребление неверных и прямая дорога в рай. Я позабочусь о том, чтобы все эти обещания были выполнены, но они, в свою очередь, должны соблюдать строжайшую дисциплину до тех пор, пока не начнется веселье. Это основополагающее правило — тут никаких комедий, иначе нас накроют и уничтожат. Больше я этого повторять не буду. Тебе нужны еще деньги?
Имаму было стыдно насчет денег. Часть суммы, полученной от парня, он использовал, чтобы дважды насладиться услугами проститутки в Сомали, на покупку видеодисков с самой грязной порнухой и чтобы сводить своих девочек в детское кафе «Чакс и чиз», где им очень нравилось. У него еще оставалось больше шестисот долларов. Но он не мог отказаться от такого предложения.
— Ну, — смущенно пробормотал имам, — наличные всегда пригодятся.
— Никаких пиршеств, никакой тайной вечери с молодыми ягнятами. Малейшее — малейшее отступление от обычного распорядка может насторожить федералов. Пока что они, похоже, еще ни о чем не пронюхали, но мы уже так близки к цели, и мне бы не хотелось, чтобы все это развалилось, а я остаток своих дней зазря провел за решеткой, по три раза на дню удовлетворяя похоть своих сокамерников.
— Я все понимаю и повинуюсь. Я тебе очень благодарен.
— Вот и отлично, на том и остановимся.
— Есть еще один момент.
— Хорошо, какой?
— Смерть.
— Моя любимая вещь, в любой раскраске. О чьей смерти мы говорим?
— О твоей и моей.
— Она придет тогда, когда придет. Это ничтожная плата за высшие цели. Меня смерть не слишком пугает.
— Да, но… неужели у тебя нет никого, кого тебе хотелось бы увидеть снова?
— Разве только чтобы расхохотаться им в лицо.
— Но если задуматься о бегстве…