Услышав голос Астрид, зовущей его по имени, Ингрэм вышел на солнце и встал с опущенной головой, слегка наклонившись вперед, как борец, готовящийся получить удар. Девушка растерялась.
— Я только хотела сказать, Реджи, что написала ту записку, не подумав. Я надеюсь, что не обидела тебя… я имею в виду… я думала…
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. Астрид легонько всхлипнула.
— Лучше бы я ее никогда не писала! — скорбно сказала она. — Я очень сожалею. И я не знала, что ты будешь… что ты… Ну, скажи хоть что-нибудь! — внезапно воскликнула девушка.
Юноша не проронил ни слова. Его молчание не было молчанием надувшегося ребенка. Нет, скорее он молчал как человек, которому нужно спокойно все обдумать. Словно невидимая рука оттолкнула Астрид от священника. Она почувствовала, что никогда больше не сможет быть с ним рядом.
Астрид начала сожалеть о сделанном, и сожалеть горько. Нельзя сказать, что она знала, что было на уме у мистера Ингрэма, или что он был за человек — но она чувствовала, что он отличается от всех остальных мужчин Биллмэна. А Астрид любила новизну.
— Ты не простишь меня! — простонала она вдруг.
— Простить? — хрипло повторил юноша. — О, да, я прощаю вас!
Никаких эмоций не было в этих словах. Он словно читал эти слова по книге, и это оказалось для Астрид горше, нежели самое гневное обвинение. Она выскочила на улицу и бросилась домой.
Отца дома не было.
Девушка побежала в кузнечную мастерскую и нашла его там. Из горна вырывались клубы дыма, огонь только что разгорелся; все полутемное помещение было окутано дымом, в котором словно змеиное жало извивалось пламя. Посередине стоял Васа, без рубашки, с обнаженной, заросшей волосами, грудью и красивыми руками, на которых играли мускулы. На нем был надет кожаный передник. В одной руке он покачивал четырнадцатифунтовый кузнечный молот.
— Папа! — позвала Астрид. — Я хочу поговорить с тобой!
— Эй, убирайся отсюда! — свирепо закричал ее отец.
Девушка ступила на пыльный пол и вдохнула тяжелый, нечистый воздух. В следующую секунду одним движением руки отец бесцеремонно оттолкнул ошеломленную Астрид к дверям.
Она была в бешенстве, потому что с тех пор, как ее впервые назвали полным именем Астрид, ни один человек не обращался с ней таким образом.
А потом два помощника, каждый из которых держал в руках огромные клещи, вытащили из пламени горна огромный брус железа. Девушка наблюдала, как брус кладут на наковальню. Затем молот в руках ее отца начал со свистом рассекать воздух круговыми движениями, и после каждого удара тысячи брызг жидкого огня разлетались по мастерской, освещая все заросшие паутиной уголки и высвечивая густой, как молоко, дым, который собирался под потолочными балками.