И тут у нее в голове вновь зазвучал этот самоуверенный голос. В день затмения он был очень похож на мамин (он называл ее «лапуля», а именно так обращалась к ней мама, когда сердилась, если Джесси отлынивала от уборки или забывала о своих обязанностях по дому), но Джесси казалось, что это был ее собственный голос, только повзрослевшей. И если его боевой клич походил скорее на писк котенка, то лишь потому, что его время еще не пришло. И однако же он храбрился – как говорят у них в школе, вовсю выпендривался – и прилагал все усилия, чтобы спустить Джесси с небес на землю. И самое главное: его грубоватый тон почему-то успокаивал.
Это же та самая дрянь, о которой рассказывала Синди Лессард, это сперма, лапуля! И, по-моему, ты должна бы сказать спасибо, что она оказалась на твоем нижнем белье, а не где-нибудь еще. Так что не вешай себе лапшу на уши о запахе озера и минеральных веществах в колодезной воде. У Карен Окойн не мозги, а опилки, и ты знаешь прекрасно, что дети у женщин не в горле заводятся! А вот Синди Лессард – далеко не дура и наверняка знает, о чем говорит. Сдается мне, она уже видела эту пакость! А теперь вот и ты увидела… Мужские выделения. Сперму.
Джесси захлестнула волна отвращения: и даже не из-за того, что это было, а чье это было. Она швырнула трусы в корзину для грязного белья. Но перед глазами тут же возникла картина: мама собирается стирать белье и достает из корзины именно эти трусы. И что, интересно, она подумает?! Скрипучее колесо наконец-то смазали… вот что!
Отвращение сменилось чувством ужасной вины. Она быстро вытащила трусики из корзины, и сразу же в нос ей ударил мягкий, тягучий, тошнотворный запах. Устрицы и медь, – подумала она. Это стало последней каплей. Она упала на колени перед унитазом, и ее вырвало. Джесси тут же спустила воду, чтобы запах свежей блевотины не распространился по дому, потом открыла холодную воду в раковине и хорошенько прополоскала рот. Ее страхи, что ей придется провести тут пару часов, засунув голову в унитаз, не оправдались. Тошнота потихоньку отступила. Только бы вновь не почувствовать этот медно-сметанный запах…
Задержав дыхание, она прополоскала трусы под холодной водой, отжала и зашвырнула обратно в корзину. Потом глубоко вдохнула и убрала волосы с висков мокрыми руками. А если мама спросит, что делает в грязном белье пара мокрых трусов…
Ты уже рассуждаешь как преступница, – грустно заметил голос, который потом станет голосом женушки. – Теперь ты понимаешь, что значит быть гадкой девчонкой, Джесси? Я очень надеюсь, что…