Это была ты, Джесси, – сказала Малыш. – Я имею в виду… мы все – это ты. И ты это знаешь, правда?
Да. Она это знала.
Она содрала упаковку с пластыря и, неуклюже зажав его правой рукой, подцепила конец липкой ленточки большим пальцем левой. Потом опять взяла рулончик в левую руку, прижала отлепленный кончик пластыря к своей импровизированной повязке и несколько раз обернула пластырь вокруг запястья, стараясь как можно туже прижать к ране прокладку, которая уже стала липкой от крови. Закончив с повязкой, Джесси оторвала пластырь зубами, немного подумала, отмотала еще пластыря и туго перетянула им руку чуть ниже локтя. На всякий случай. Она не знала, много ли пользы будет от этого импровизированного жгута, но решила на всякий случай перестраховаться. Вреда-то уж точно не будет.
Она снова оторвала пластырь зубами и уронила изрядно отощавший рулончик на полочку над раковиной. На средней полке шкафчика с аптечкой стоял зеленый пузырек с экседрином. Слава Богу, крышка на нем был самая простенькая – без всяких там хитрых защелок, чтобы ее не открыли маленькие дети. Джесси взяла пузырек левой рукой и сняла крышку зубами. В ноздри ударил резкий запах аспирина – едкий, немного уксусный.
Лучше не стоит, – встревожилась женушка. – Аспирин разжижает кровь, она от него медленнее сворачивается.
Да, наверное. Но поврежденные нервы на тыльной стороне правой ладони горели огнем, и если не заглушить эту боль немедленно, то уже через пару минут – во всяком случае, так казалось Джесси – она будет кататься по полу и выть в потолок. Она взяла в рот две таблетки, немного подумала и взяла еще две. Потом снова открыла воду, проглотила таблетки и виновато взглянула на импровизированную повязку на правом запястье. Белая прокладка почти вся пропиталась кровью, очень скоро ее можно будет снимать и выжимать. И кровь потечет, как горячая красная вода… Кошмарный образ. И самое главное, очень привязчивый. Он засел у нее в голове, и от него было никак не избавиться.
Если тебе станет хуже … – начала было женушка страдальческим голосом.
Слушай, заткнись, – оборвал ее голос Рут. Она говорила резко, но все же беззлобно. – Если я умру от потери крови, то вряд ли тому поспособствуют четыре таблетки аспирина… после того как я себе всю руку ободрала чуть ли не до кости, пытаясь выбраться из этих проклятых наручников. Это уже сюрреализм какой-то!
Да, действительно. Теперь все казалось сюрреализмом. Разве что «сюрреализм» – не совсем верное слово. А верное слово…
– Гипер -реализм, – задумчиво произнесла Джесси.