В каком-то смысле он и сейчас спит рядом…
От этой мысли Джесси пробрал озноб. Холодом обдало даже верхнюю часть бедер, по которым сползало тающее пятно солнечного света. Она решила не думать о муже – по крайней мере постараться не думать – и вновь принялась изучать изголовье кровати.
Столбики чуть возвышались над изголовьем, но под таким углом, чтобы Джесси чувствовала себя достаточно комфортно даже с раскинутыми в стороны руками. Между столбиками шли четыре горизонтальные рейки, тоже из красного дерева, с простеньким, но приятным волнистым узором. Однажды Джералд предложил вырезать на центральной рейке их инициалы – он даже знал человека из Ташмур Глен, который бы взялся за эту работу, – но Джесси быстренько охладила его пыл. Она посчитала это показухой и настоящим ребячеством. В конце концов они с мужем не парочка влюбленных подростков, которые вырезают на школьных партах свои имена внутри пронзенных стрелой сердечек.
Почти сразу над верхней рейкой висела полка, расположенная с таким расчетом, чтобы никто не стукнулся головой, если захочет сесть. На ней стоял стакан воды, валялось несколько книжек в бумажном переплете, а на стороне Джесси лежала и кое-какая косметика, которую она забыла забрать после лета. Теперь она наверняка вся высохла. Какая досада, ведь ничто так не бодрит прикованную к кровати женщину, как румяна «Сельская утренняя роза». Так пишут во всех женских журналах.
Джесси медленно и осторожно подняла руки. Она по-прежнему лежала, откинув голову назад, чтобы видеть спинку кровати. Наручники были пристегнуты к столбикам между второй и третьей рейкой. Теперь, с поднятыми и сжатыми в кулаки руками, она стала похожа на атлета, поднимающего невидимую штангу. Браслеты наручников скользнули вверх по столбикам и уперлись в рейку. Ага. Теперь надо придумать, как выломать эту рейку и еще следующую… и тогда можно будет снять наручники через верх. Вуаля.
Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком уж просто, но ты все же попробуй. Не получится, так хотя бы развлечешься – время проведешь.
Джесси взялась руками за рейку, мешающую снять наручники, глубоко вдохнула, на секунду задержала дыхание, собираясь с силами, и резко дернула. Одного раза было вполне достаточно, чтобы понять: ничего не получится. С тем же успехом она могла бы пытаться выдернуть стальную арматуру из бетонной стены. Рейка даже не шелохнулась.
Я могу дергать хоть до посинения и все равно не сдвину ее ни на дюйм, не говоря уж о том, чтобы выломать, – подумала она и расслабилась. Руки снова бессильно повисли на цепях наручников. Джесси вскрикнула от отчаяния. Этот сдавленный крик напоминал вопль голодной чайки, кружащей над морем.