— Элишше, — со смешком позвал меня Док. — Прекрати таращиться на нашего штурмана.
— А? — вздрогнув, я отвела взгляд от птице–человека и прошептала: — Извините. Не хотела показаться невежливой, просто он такой красивый.
Сентар фыркнул и бросил быстрый взгляд на штурмана, а тот неожиданно расхохотался курлыкающим смехом.
— Крл, крл… — примерно так это звучало. — Смешной у тебя птенец, Док. Она мне нр–равится. Такая же ор–ранжевая как наши малыши.
— Ну ты уж скажешь, Каррт, — ответил Док. — Она уже взрослая девушка и чистокровный человек, между прочим.
— Это вам она взр–рослая, — снова с булькающим «крл, крл» хохотнул штурман. — А для меня самый настоящий желтоклювый ор–ранжевый птенец. Как тебя зовут, кр–рошка?
— Элишше, — ответила я, чувствуя, как лицо и уши заливает жаркой волной. — Но по коммуникатору позывной — Радуга. Так сказал командор.
— Ну, р-раз командор-р сказал, то значит — Р-радуга. Хотя по мне так ты — Солнышко. А я — Каррт, штур–рман. Если кто тебя будет обижать, говор–ри, что ты под моей опекой. Ндежи птенцов в обиду не дают.
— Спасибо, Каррт, — благодарно улыбнулась я этому существу.
— Эй, пар–рни, — громко крикнул он, повернувшись в сторону обедающих. — Кто начнет хвост р-распускать и попытается этого птенчика потоптать, отор–рву все, что отр–рывается. Меня поняли?
— Ну, Каррт! Что ты за ндеж такой?! Ни себе, ни другим! — воскликнул один из молодых мужчин с чешуйками на висках, как у Дока.
— И правда, Каррт! — поддержал его с другого конца зала симпатичный ританин. — Может, девушка совсем не против нашего общества.
— Вы мне поговор–рите, балбесы! — добродушно отозвался Каррт и погрозил залу кулаком. — Отор–рву вам то, что ниже пояса, а потом р–разбир–раться буду, кто пр–ротив, кто нет. Знаю я вас! Хвосты р-распустите и кинетесь всей толпой на птенчика. Нет уж! Не тр–рогать! И др–ругим пер–редайте.
Док посмеивался и ел, а я только переводила взгляд по залу с одного мужчины на другого и не знала, куда деваться от стыда. Хотя к Каррту я испытывала чувство признательности. Пусть он и не гуманоид, но заступился ведь. С его защитой (пусть пока лишь на словах) мне будет не так страшно обживаться на корабле.
— Да чтоб тебя, Каррт! — в сердцах бросил на стол вилку сидящий с ним за одним столом мужчина со светлыми волосами. — Только у нас на крейсере появилась девушка. Такая радость, а ты все удовольствие портишь и выставляешь нас какими–то озабоченными тапинаками [2].
— Ну что ты, Тадин, — со смехом ответил ему штурман. — Общайтесь и др–ружите с ней сколько хотите. Но! Вы меня слышали.