— Элишше, золотко мое оранжевое… — с опасными нотками в интонациях сказал он. — Ешли бы я не шобиралша шовшем шкоро получить за тебе целое шоштояние… Не лезь, куда не шледует! Вы — мой товар. И я шам решаю, что мне ш вами делать, как и когда! Яшно?!
Я кивнула и опустила ресницы.
За прожитое здесь время уже успела разобраться, как надо себя вести, чтобы не вызвать вспышку ярости у этого конкретного шираки. Сделать вид, что покорилась? Да пожалуйста! Показать, что боюсь его? Ну, это недалеко от истины, и притворяться особо не нужно. А ему нравится, что он внушает страх. Продемонстрировать, что смирилась? Да запросто. Пока ситуацию изменить невозможно — нет смысла устраивать показательные концерты и скандалы. Все равно это ничего не даст. Деваться–то некуда.
Нарываться на наказание не хотелось. И если бы я не знала, чем грозит именно красный цвет хлыста, не стала бы вмешиваться и останавливать эту девушку с желтыми волосами. Я ее даже не знала, а сама рисковала. С Патагеша сталось бы — мог и меня приласкать своим хлыстом и отправить потом в карцер. Просто так, чтобы не забывали, кто тут главный.
— Вот и помните, кто вы такие! — подтвердил мои мысли торговец радугой. — Вы — никто! Вшего лишь товар и мои будущие деньги!
Все девушки, кроме новенькой, вздрогнули и отвели взгляды. А Патагеш продолжил:
— Ты! — Чешуйчатый палец ткнулся в направлении вновь прибывшей. — Шлужанка покажет тебе твою шпальню и принешет воды. Помойша, от тебя воняет. Платье тебе выдадут. Потом поешь. И учти, чтобы шьела вше. Мне рашшкажут. Вздумаешь уштроить голодовку, накажу. Тебя и так откармливать надо, тощая, как драная кошка! — Он брезгливо поморщился.
Девушка метнула на него злющий взгляд, но промолчала.
— А вы, — жестким взглядом обвел шираки всех остальных, — пошли вон! Шпать! Завтра ваш будут готовить к торгам. Повезу продавать. А то шкоро разорюшь на воде. Шодержать валтарок — дорого.
Он развернулся и ушел, а вслед за ним вышли и охранники. Я дождалась, чтобы за ними закрылась дверь, потом подошла к дивану, на котором затаились зеленоволосая Нейрита и новенькая. Присела с краю и расправила на коленях тонкую ткань простого длинного платья из светло–серого полотна. Нам всем тут выдавали такие длинные наряды, больше похожие на ночные рубашки, только с длинными широкими рукавами и небольшими разрезами на подоле по боковым швам. Но, учитывая какой жаркий климат на Шандире, это было оправдано. В чем–то более плотном мы испеклись бы. Тут даже обувь использовалась всеми одинаковая — легкие плетеные сандалии, которые носили и шираки, и мы.