Так и сейчас — стрелки высыпали с насиженных мест вполне свежего и бодрого вида, несмотря на то, что отряд завершал сорокакилометровый переход.
— Государь, — козырнул Меньшиков спустя пару минут. — Рота построена и ждет твоих указаний.
— Отменно, — кивнул Петр. — Форт, по всей видимости, пытаются взять какие-то разбойники. Вон — перестреливаться стали. Так что, выходи на две сотни и залпами их причеши, благо, что пули мы прихватили новые. Задача ясна?
— Так точно!
— Действуй, — снова кивнул Петр и вернулся к наблюдению за группой бандитов, которые заметили их и стали готовиться к приему….
В тоже время в опорном форте номер 5
— Господи, — тихо причитал Дэвид Росс, испуганно посматривая на весьма приличную толпу матерых разбойников, вооруженных, преимущественно холодным оружием, — куда же меня черти занесли? Сгину как в болоте… даже могилы никто не найдет.
— Государь! — Крикнул телеграфист, что, наравне с остальными членами опорного форта были вооружены, стояли на угловых башнях форта и готовились к отражению штурма.
— Что?! — Рассеянно спросил Дэвид.
— Государь! Видишь вон там, — махнул он в сторону шоссе. — Личный штандарт Петра Алексеевича. Только он такого озорного топтыгина себе в друзья взял.
Дэвид Росс попытался проморгаться и разглядеть животное, что вздыбилось на знамени вдали, но три километра слишком большая дистанция, тем более для старых, слабых глаз. Все-таки шотландцу было уже сорок три, что по тем временам было очень немало.
— А ты разве видишь, что на том знамени? Далеко ведь.
— Если честно, не вижу, — ответил уже сильно повеселевший телеграфист, — но таких цветов и узора в наших краях ни у кого нет. Да и форма на стрелках новая, петровская. Ее только потешные носят.
— Хм… А ты что, тоже из потешных? Форма-то ведь вроде такая же.
— Так телеграфист же! — С гордостью произнес Фома. — Мы все проходили обучение в Преображенском.
— И что, вас всех английскому языку учат? — Удивился Дэвид Росс.
— Отчего же всех? Только будущих командиров, я ведь над местным телеграфом начальствую. Я вот, хоть и из боярского рода, а все одно — проходил через строгий отбор и баллотировку. Абы кого в командиры не выдвигают. Но учат языкам изрядно, благо, что учителей в Немецкой слободе живет много. И не только английскому. У нас всех делят на несколько групп по способностью да желанию, а потом только начинают занятия. Там и немецкий, и французский, и испанский, и итальянский, и вот ваш — английский изучаем. Устный, правда, для разговоров только. Ежели по потешным порыться, то поди со всей Европой переговорить сможем. А некоторые, самые толковые, второй берутся изучать, только в этот раз либо османский, либо персидский, либо арабский.