— Разве это не чудесно? — радовалась Деирдре, указывая на них. — Сад я украсила еще вчера, вместе с девочками и братьями. Вы видите красный фонарик там, наверху? Это мой, я сама его сделала!
— Очень… мило… — сдержанно ответил Кинсли. — Однако вам не следовало портить свои руки работой…
В семье Квентина леди в лучшем случае просто наблюдали за работой рабов, украшающих сад. И уж совершенно точно не стали бы лично участвовать в изготовлении цветных фонариков.
Деирдре вздохнула.
— Мне следовало бы носить перчатки, — сказала она с виноватым видом, взглянув на свои пальцы, которые перебирали поводья Аллегрии, тем самым подбадривая кобылу. — Я просто всегда об этом забываю. Причем мозоли появляются скорее от верховой езды и от работы в саду, чем от складывания бумаги. Но это не имеет значения. «Работать не стыдно», — так говорит мой отец…
Дуг Фортнэм в молодые годы сам оплатил свою поездку по Европе, зарабатывая деньги на полях и в каменоломнях. В конце концов он нанялся на корабль простым матросом, чтобы вернуться на Ямайку.
Деирдре на короткое время пустила лошадь галопом, чтобы быстрее добраться до конюшен. Вид украшенного сада напомнил ей о том, что она давно уже должна была не сидеть на лошади, а переодеваться и готовиться к вечеру. В конце концов, это был ее день — Фортнэмы праздновали ее восемнадцатилетие.
В конюшнях уже давно все было готово к приему гостей. Квадво, старший конюх, ожидал кареты у входа, чтобы приветствовать гостей и принимать у них лошадей. При этом он не упустил возможности нарядиться в традиционную ливрею старшего домашнего слуги: голубой костюм с желтыми отворотами у воротника и на рукавах. К ливрее он надел белый напудренный парик. Деирдре считала, что в этой ливрее Квадво выглядит скорее смешно, но ему, по всей видимости, это одеяние очень нравилось. Квадво имел обыкновение расхаживать с величественным видом и открывать дверцы карет изящным движением руки. Кроме того, он кланялся, подражая лакеям, прислуживавшим при дворе Короля-Солнца. Видимо, кто-то когда-то показал ему, как это делается, и Квадво находил в этом удовольствие, хотя его господа не очень-то следовали церемониям.
В остальном его поведение ни в коей мере нельзя было назвать раболепным. Напротив, Квадво, являясь «буша», как называли черных бригадиров на ямайских плантациях, представлял интересы подчиненных ему рабов. Дуг Фортнэм ценил его как посредника между чернокожими и их хозяевами. Кроме того, Квадво был человеком-обеа, то есть духовным главой рабов на плантации. Однако это держалось в строгом секрете. Среди белых людей культ обеа подвергался насмешкам и на плантациях обычно был запрещен. Рабы ночью тайком прокрадывались на свои церемонии. Дуг и Нора Фортнэмы никогда бы не признались своим соседям в том, что терпимо относятся к собраниям чернокожих, однако они фактически закрывали глаза на это и великодушно не замечали, если какая-нибудь курица исчезала, став жертвой для богов обеа…