— А что будет с базой Чужих на Саттанге? Насколько я помню, она ваша общая.
— Общая только по документам. Я не вложила в нее ни гроша.
— Ой, Дел, хватит прибедняться. Ты вложила в нее свою кровь. Август просто на готовое пришел. Все нашли и подготовили ты и твой брат.
— А Август заплатил шесть миллиардов.
— И на этом основании ничего не должен вам с Крисом?
— Мел, послушай, не надо. Август нам действительно ничего не должен.
— Но я хочу понять!
— Хорошо. Ты в курсе, под какой процент он дал кредит Крису? Тот кредит, без которого Крис не смог бы оформить Дивайн на себя? Это беспроцентная ссуда. Август совершенно бесплатно спас моего брата и совершенно бесплатно спас меня. Еще и приплатил. Так что с нашей стороны было бы верхом бесстыдства предъявлять ему претензии.
— Крис с тобой согласен?
— Абсолютно. И довольно об этом. Уж такие вопросы мы вполне можем решить сами.
— Я разве спорю? Только ты мне вот что скажи: тебе самой не обидно? Ты столько вложила в Августа. То, что он стал похож на человека, — твоя заслуга. И все это теперь достанется другой?
— И пусть. Мне оно не досталось бы в любом случае.
Мелви только скрипнула зубами и откинула голову на спинку высокого кресла.
— Я дура, — призналась она. — Я исключительная дура. Ревнивая дрянь. Знаешь, сколько раз я проклинала себя за то, что тогда, в университете, сказала тебе правду про него? Вот что мне стоило промолчать? Глядишь, у вас все сложилось бы…
— Не сложилось бы. Промолчи ты тогда — и что? Он как был принцем, так и остался.
— И ты бы его бросила? Если б уже успела привязаться?
— Моментально. Потому что сочла бы скрытность подлостью.
Мелви очень тяжело вздохнула:
— Тогда дура — ты.
— Да я-то с чего дура? Мел, Август никогда не увлекался мной всерьез. Ты права — я заставляю Августа быть похожим на человека, хотя бы временно, только для него это сущее мучение… Да, на него иногда находит что-то, но ненадолго.
— Ах, все-таки находит?
— Слушай, я не хочу об этом.
На губах Мелви заиграла хищная улыбка. Я влипла. Ладно, как-нибудь переживем.
— Не хочешь — как хочешь, — легко согласилась она, и в самом этом согласии крылся подвох. — Можем поговорить о чем-нибудь другом.
— Да-да. Вернемся к нашим баранам.
— К китайским?
Мы засмеялись. Да уж, хороша игра смыслов — если вспомнить, что в гербе Маккинби аккурат китайский баран и красовался.
— Расскажи про Мэдлин Рассел-Грей, — попросила я. — Если уж мы взялись обсуждать женщин, то лучше ее.
— Я мало знакома с ней. Она всегда одинаковая.
— Что ты слышала о ее детях?
— Дети, — кивнула Мелви. — Вроде бы двое. Вроде бы растут в баснословно дорогом и престижном интернате.