Сначала Анна не расслышала стука: он оказался слишком легким. Но потом он повторился.
Анна приблизилась к двери и заглянула в «глазок»: за порогом стоял Дэниэлс. На мгновение она панически перепугалась и поспешила в гостиную к телефону. Однако в дверь постучали сильнее, и у нее не осталось времени для звонка. Открывать ли ей дверь или спрятаться и промолчать? Она наконец решилась и откликнулась:
— Кто это?
— Всего лишь я, Анна. Это Алан.
Когда она отперла дверь, он приветливо улыбнулся, смерил ее озорным взглядом и протянул руку, в которой что-то лежало.
— Это ваши, не так ли?
— А я думала, что потеряла их. И была в полном отчаянии, даже позвонила в ресторан. Где вы их нашли?
Он улыбнулся, как расшалившийся школьник.
— В моем кармане.
Она и сама едва не рассмеялась.
— Вы должны были мне позвонить.
— Ну а вдруг вы бы отказались со мной увидеться? Я и так доставил вам вчера вечером массу хлопот и боялся рисковать. Можно мне к вам пройти?
Она замялась.
— Анна, помните, я сказал, что обдумаю наш разговор и посмотрю, сумею ли помочь вам отыскать убийцу? Знаете, у меня для вас кое-что есть.
Она закрыла дверь и провела его в комнату, жестом указав на стул.
— А я тут только что сварила себе кофе. Не хотите чашечку?
— Нет, я к вам на минутку. — Он бегло осмотрел гостиную. — У вас очень мило.
— Убожество по сравнению с вашей квартирой. Вы живете в настоящей роскоши.
Он сел не на стул, а на диван.
— Когда я ее купил, это было жалкое, неотделанное помещение. Многие комнаты пустовали лет двадцать, если не больше. В них пахло плесенью и птичьим пометом. А в детстве я спал в маленькой задней комнатушке вроде клозета, без окон. Матрас лежал на полу, ни одной простыни, лишь два одеяла и подушка без наволочки — разорванная, в пятнах, с кошачьим запахом.
Он подошел к окну.
— Я купил квартиру из-за этих фантастических разноцветных окон-витражей. Подлинный Уильям Моррис, я-то знаю все его эскизы. Мне очень нравится, что витражи скрывают за окнами самый заурядный пейзаж, без какой-либо элегантности или изысков. По утрам, когда через них проникает свет, они напоминают волшебный фонарь. — Дэниэлс повернулся к ней. — Я плохо спал ночью и все время размышлял о нашей беседе, о том, что мы обсуждали.
Анна устроилась на ручке кресла, приготовившись выслушать его признания. Дэниэлс развалился на диване, нахмурился и посмотрел на свои руки.
— Я многое помню, но долгие годы старался об этом не думать. Во всяком случае… — Он осекся и облизал губы.
Дэниэлс объяснил, что в детстве он постоянно не высыпался из-за шума и пьяных криков по утрам. Полиция часто приезжала и забирала напившихся скандалисток. А потом, в один прекрасный день, социальная служба увезла его и поместила в приют. Его жизнь резко изменилась: теперь его кормили три раза в день, и он ходил в чистой одежде. Но его снова и снова отправляли домой.