Большая часть его силы заключалась, конечно, в контексте. То, что на подобное изображение можно наткнуться в таком сером окружении, столь подозрительно лишенном таинственности, походило на обнаружение иконы в куче мусора: сияющий символ перехода из мира тяжкого труда и распада в некое более темное, но и более грандиозное царство. Она с болью осознала, что глубину ее впечатления, вероятно, выразить ей не удастся. Она владела словарем аналитическим, насыщенным трескучими словами и академической терминологией, но прискорбно убогим в своей выразительности. Фотографии, какой бы бледной копией подлинника они ни были, могли, надеялась она, по крайней мере намекнуть, сколь мощна картина, даже если и не смогут нагнать то чувство, что пробирает до печенок.
Когда она покинула дом, ветер продолжал немилосердно дуть, но мальчик снаружи ждал - тот же самый ребенок, который сопровождал ее вчера, - одетый будто по весне. Он гримасничал, стараясь удержаться от отчаянной дрожи.
- Привет, - сказала Элен.
- Я ждал, - доложил ребенок.
- Ждал?
- Анни-Мари сказала, что ты вернешься.
- Я только собиралась прийти как-нибудь на неделе, - сказала Элен. Ты мог бы прождать долго.
Лицо мальчика прояснилось.
- Все в порядке, - сказал он. - Мне было нечего делать.
- А как насчет школы?
- Не нравится! - ответил мальчик, будто получение образования зависело от его вкуса.
- Вижу, - сказала Элен и пошла по периметру двора.
Мальчик шел за ней. На клочке травы в середине двора были кучей навалены несколько стульев и два или три мертвых деревца.
- Что это? - спросила она, наполовину адресуя вопрос себе самой.
- Ночь Костров, - сообщил мальчик. - На следующей неделе.
- Конечно.
- Ты собираешься зайти к Анни-Мари? - спросил он.
- Да.
- Ее нет.
- А ты уверен?
- Ага.
- Хорошо, вдруг ты сможешь мне помочь...
Она остановилась и повернулась, чтобы взглянуть на ребенка; от усталости у него под глазами набухли мешочки.
- Я слышала о старике, которого убили поблизости, - сказала она ему. Летом. Ты ничего об этом не знаешь?
- Нет.
- Совсем? Ты не помнишь никакого убитого?
- Нет, - повторил мальчик с впечатляющей категоричностью. - Не помню.
- Хорошо. В любом случае благодарю.
На сей раз, когда она возвращалась к машине, мальчик за ней не последовал. Но поворачивая за угол при выходе из двора, она оглянулась и увидела, что он стоит на том же месте, где она его оставила, и глядит ей вслед так, будто она была сумасшедшей.
Когда она добралась до машины и принялась укладывать фотопринадлежности в багажник, в ветре вызрели крупицы дождя, и она испытывала страшное искушение забыть, что когда-либо слышала историю, рассказанную Анни-Мари, отправиться домой, кофе там будет горячим, даже если встретят ее холодно. Но она нуждалась в ответе на вопрос, поставленный Тревором в прошлый вечер. Ты. веришь в это? Такими словами он отреагировал на ее рассказ. Тогда она не знала, что ответить, не знала и теперь. Она чувствовала: терминология подлинной правды здесь излишня; возможно, окончательный ответ на этот вопрос вовсе и не ответ, а только другой вопрос. Если так, она должна докопаться до сути.