– Поговорить, – кротко ответила Дисси, уловив слишком хитрый блеск не по возрасту живых глаз, – спросить, зачем вы за нами следите. И зачем посылали своих мальчиков на верную смерть, ведь не могли же вы всерьёз думать, будто они справятся с кучей опытных воинов?
Конечно, она понимала, насколько разозлит своими словами неизвестную колдунью, но думала сейчас не о ней, а о той девчонке, которая сидит тут в засаде не один день. И о том, что нужно поторопиться. Если Первый увидит рядом с нею это чучело, то быть беде.
– Поговорить можно, – ещё хитрее прищурились глаза туземки, – но только не тут. А у меня дома.
– Хорошо, – спокойно согласилась Дисси, искоса глянув на выступившую из-за плеча куэлянку, – веди.
– Сюда! – раскрыла портал старуха, и в её глазах полыхнуло такое торжество, что Дисси пришлось собрать всё своё мужество, чтобы не отступить.
– А мы? – отчаянный вскрик заставил колдунью поморщиться, но проявлять в такой напряжённый момент грубость или жестокость она не решилась.
Махнула рукой, сдвигая один из камней, и в тот же миг два худых и неопрятных существа, как мыши, метнулись мимо Дисси в портал. Следом, не раздумывая, прыгнула Улидат, а за ней шагнула и знахарка. Старуха мстительно погрозила башне и ушла последней, не забыв вернуть на место сдвинутый камень.
Пока дверь не закрылась и не громыхнул засов, ей почему-то казалось, будто всё происходящее бред или просто такая игра. Вот сейчас Ким подмигнет ей или сделает какой-то знак… неважно какой, она обязательно догадается. Ведь не оставят же её одну с этими зловещими людьми, от одного холодного взгляда которых спина покрывается мурашками. И незнакомым женихом, про которого отец написал кратко: наследник соседней страны. Забыв указать, какой именно. Хотя… с его величества вполне станется и намеренно не выдать такой важной для неё информации. И если допустить, что так и было, значит, ей стоит готовиться к самому худшему.
А что у нас там самое худшее? Присев на краешек стула и положив руки на стол, Дель прилежно старалась припомнить всех возможных претендентов на её руку, пытаясь отстраниться от назойливых размышлений о странном поведении Ким. Но против её воли мысли о сестре так и норовили вернуться. Однако даже себе Лародель пока не желала признаться, что это пытается вырваться на волю горькая обида. Ведь она ждала звона мечей, криков инлинов, прорывающихся ей на помощь, или даже появления фэй, оставляющей после себя только кровавые ошмётки. И хотя такие жуткие картины вовсе не привлекали принцессу, но именно так она представляла своё избавление.