В мой старый сад,
ланфрен-ланфра,
Лети, моя голубка!
Там сны висят,
ланфрен-ланфра,
На всех ветвях, голубка!
Ланфрен-ланфра,
лан-тати-та,
Там свеж ручей, трава густа,
Постель из ландышей пуста…
А затем еще накидал любимую «песенку о шпаге» (Юрия Энтина и Евгения Крылатова). Оставалось еще несколько чистых страниц, и, вспомнив «Лирическую» В. Высоцкого, записал и ее:
Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живёшь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,
Пусть дождём опадают сирени,
Все равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели…
Допив коньяк, я отдал тетрадь Вале: — «… Вот и все… Надеюсь теперь поверишь и все твои сомнения отпадут?». Взяв тетрадь, она стала читать написаное. Через несколько минут удивленно посмотрела на меня. Эмоции играли на ее милом лице…
— Если бы я, сейчас не была свидетелем, не поверила бы своим глазам!!!! Просто гениально!!! Какие могут быть сомнения — все написано твоей рукой. Почерк один в один. Всего несколько минут и такие стихи!!! А еще можешь?
— По настроению. Это ты на меня так повлияла.
— Прости, я не хотела тебя обидеть. Просто не верилось что люди так могут…
— Да какие тут могут быть обиды. Все в полном порядке. Иди ко мне, как там у Есенина…
Ну, целуй меня, целуй,
Хоть до крови, хоть до боли.
Не в ладу с холодной волей
Кипяток сердечных струй.
Опрокинутая кружка
Средь веселых не для нас.
Понимай, моя подружка,
На земле живут лишь раз!..
Валя грациозно встала с кресла, потянувшись выключила свет и наши тела сплелись…
А поезд стуча колесами на стыках рельс, уносил нас в темноту ночи, все дальше и дальше…
3 июня 1941 г., вторник. Москва
Рано утром в коридоре раздался голос Петровича: «Граждане пассажиры! Просыпаемся, скоро прибудем в столицу нашей Родины Москву». Вагон стал наполняться шумом открываемых дверей купе, шагов, разговоров.
— Доброе утро! Как спалось? Выспался? — хитро улыбаясь и потягиваясь, спросила Валя. Потягивалась так красноречиво, что из под покрывала показалась ее грудь.
— Доброе. Прекрасно, а как Вы, себя чувствуете, несравненная паненка?
— Просто отлично. Мне снился дивный сон, что кто-то ко мне приставал, а я… так и сопротивлялась… в нежных руках. Вы случайно не знаете молодой человек, кто это ко мне приставал?
— Не знаю. Наверное я. Но для того, чтобы сон стал явью и проверить это, надо бы провести следственный эксперимент…
— Ну, что ж, раз надо так надо, — некоторое время наши тела были заняты ласками, а купе было наполнено поцелуями и колыханием тел. Удовлетворив утреннею страсть и похоть, мы отдыхали, лежа на одной полке. Протянув руку и взяв со столики мои часы, Валя посмотрела на них.