За этой мыслью последовали и другие, более интересные вопросы. Что она одевала, когда ложилась в кровать? Длинную фланелевую ночную рубашку без завязок, совсем строгую? Но, так или иначе, он не мог представить ее в чем-то, столь обычном. А может, это было что-то из тонкого хлопка с различными ленточками и завязочками. Но нет. Это было бы слишком просто и обыденно для нее. Может, она носила шелковую женскую сорочку. Такую небольшую тряпицу, расшитую цветочками по всему низкому вырезу. Вырез, который подчеркивал бы ее красивую, высокую грудь.
Он отвернулся от окна и схватил свое пальто, его воображение, впрочем, как и другие части тела, было охвачено огнем. Была уже почти полночь, а к тому моменту, когда он подъедет к ней, скорее всего, уже наступит следующий день. Быть может, помимо того, что он мог бы доказать искренность и серьезность своих чувств по отношению к ней, также можно показать и всю прелесть быстроты развития отношений.
Улыбаясь, и размышляя о своей прихоти, он пошел к залитой лунным светом конюшне, разбудил сонного грума и приказал ему седлать Грома.
Кэт бросила свой шарф на туалетный столик и взяла в руки расческу. Тяжело вздыхая, она сидела перед овальным зеркалом и строила сама себе рожицы, издеваясь над собственными мыслями и желаниями.
— Расчеши свои волосы и перестань думать о том мужчине!
И, как обычно, она не послушала себя, уже третий раз подряд, проводя зубчиками расчески по волосам, она поймала себя на мысли, что задается вопросом, что, делает теперь Девон. Играет ли в бильярд с Малкольмом? Слушает ли, как Фиона говорит о наступающем бале? Или гуляет по залитому лунным светом парку с Мюриен?
— Ой! — Гребенка запуталась в волосах. Вот она проблема длинных волос — они слишком часто путаются.
Она начала распутывать волосы и улыбнулась, когда это ей удалось.
— Ну вот, — сказала она своему отражению в зеркале. — Погляди, что можно сделать, приложив лишь небольшое усилие.
Ее отражение скривилось в рожице, отвечая на ее гримасу. Сделать усилие над собой — это конечно хорошо, но вот желание невозможного, которое поселилось в ней с того момента, как она провела день с Девоном Сент-Джоном, укоренилось в ней достаточно крепко. Этот человек не был подарком, такой вдохновляюще уверенный в себе, такой серьезный; оба эти качества делали его действительно опасным для нее.
Возможно, это выглядело смешно, но когда она была с Девоном, все казалось таким правильным. Но как только она оставалась одна, сомнения начинали красться к ней, отравляя душу и разум. Мерзкие проклятые сомнения и вопросы, мысли о том, что она о себе вообразила, проводя время с человеком, который, по его собственным словам и намекам Мюриен, менял свои привязанности с такой частотой, с какой иные меняют свою одежду.