Она посмотрела на него с любопытством. В бликах солнечных лучей, пробивающихся сквозь ветки, кожа ее казалась гладкой как шелк.
— А у вас сколько лошадей?
Он не знал точно, поэтому просто пожал плечами и ответил:
— Гораздо больше, чем мне может когда-то понадобиться.
— У меня тоже. Я вынуждена просить ребят, чтобы выезжали на лошадях, когда только могут.
— Ребят? — он улыбнулся. — Так вы их называете?
— Ага, — ответила она. — Они и есть ребята.
— Даже Саймон?
— Он самый старший ребенок, — она улыбнулась в ответ. — И, как старший, он ответственен за множество вещей.
— Включая вашу добродетель.
Она перестала улыбаться.
— Никто, кроме меня, не несет ответственность за мою добродетель.
— Думаю, Саймон с вами не согласится. Каждый раз, когда мы встречаемся, он так и сверлит меня взглядом.
— У него манера такая.
— Хм, — недоверчиво ответил он. Он мог узнать вызов, когда тот встречался на его пути, у него самого была сестра, и поведение защитника было ему знакомо. — Ну что же, имейте в виду, что если вы когда-нибудь решите, что вам нужен кто-нибудь, чтобы охранять вашу добродетель, он не подведет. — Девон огляделся. Они ехали по широкой тропе, которой явно часто пользовались. — Куда мы направляемся?
— Эта дорога ведет в деревню. А направо отходит тропа к ручью. Мы можем напоить там лошадей, если желаете.
— Отлично, — сказал он. Он поехал вслед за ней по более узкой тропинке и вскоре услышал журчание воды. Доехав до ручья, он спрыгнул с лошади, привязал Верную к низкой ветке, а потом пошел к Кэт, которая как раз подбирала юбки, и готовилась спешиться. Он протянул руку.
— Кэт покачала головой.
— Спасибо, мне не нужна помощь. — Она ездила на лошади так часто, до пяти раз в день, и хороша бы она была, если бы не могла спуститься без посторонней помощи.
— Тем хуже, — ответил он, протягивая руки, — поскольку я настаиваю.
Она замерла, не зная, что делать. Но, пока она сомневалась, он шагнул вперед. Его теплые руки обняли ее за талию, и он поставил ее на ноги так легко, будто она не была с ним почти одного роста.
Но он не отпустил ее, а просто стоял и улыбался. Она чувствовала тепло его рук сквозь одежду, а его рот был лишь в нескольких дюймах от ее губ. Если бы она захотела его поцеловать, ей пришлось бы лишь слегка приподняться на носках и… К ее огорчению, от этих мыслей тело ее обмякло. Он был необыкновенно привлекателен, с черными волосами и дьявольской улыбкой, — гораздо привлекательнее, чем другие, пытавшиеся заманить ее в свою постель.
А еще этот незнакомец с легкой улыбкой и горящими глазами не пытался удерживать ее против воли. Она была совершенно уверена, что стоит ей двинуться, как он уберет руки и не сделает больше попытки к ней прикоснуться. Именно эта уверенность и заставляла ее стоять, не двигаясь, наслаждаясь почти забытым ощущением мужских рук на своем теле. Ощущением, которое она изо всех сил старалась забыть.