— У меня их предостаточно! — со смехом ответил Уилл.
Финн подошел к Джиллиан, напевая шуточную песенку о вожде и его способности удержать завтрак в желудке во время качки на море. Подмигнув ей, он вскочил в седло и затянул новые куплеты, на этот раз избрав мишенью Уилла.
Адская бездна близка, старый друг…
Шагай осторожнее на поворотах.
Утесы Элгола смертельно опасны для всех,
Там любой может пропасть…
Но никто так не бледнеет с лица, когда бездна видна,
Как Уилл, молящийся, чтоб не упасть.
Джиллиан не смогла удержаться от улыбки, слушая, как Финн и Уилл добродушно подтрунивают друг над другом. Только она поставила ногу в стремя, как две широкие ладони, обхватив за талию, подсадили ее в седло. Она обернулась и поблагодарила Роба. Тот молча кивнул ей и, под хватив на руки Эдмунда с Аврелием, усадил мальчика в свое седло, затем и сам сел на лошадь.
— Колин с нежностью говорил о вашей жене, — сказала Джиллиан, чтобы отвлечься от тягостных мыслей… и забыть, что впереди ее ждал путь по смертельно опасным утесам.
Роб улыбнулся, и его улыбка так напомнила ей Колина, что она едва не расплакалась. Снова… О проклятие!
— Я удивлен, что он рассказывал вам о нас, — сказал вождь. — Однако меня удивляют многие его решения, принятые в последнее время.
Джиллиан внимательно посмотрела на вождя.
— Вас удивляет, что он остался, чтобы сражаться? За последние две недели я от него только и слышала, как он этого ждал, как готовился к этой битве.
— Не думаю, что он остался, чтобы сражаться за короля, — заметил Роб.
— А ради чего же еще?
Горец пожал плечами и пробормотал:
— Любовь не щадит мужчину. Когда же она — настоящая, то все его мечты и желания теряют смысл, если любимая не является их частью. Колин отказался от своей войны ради вас. И должен вам сказать, леди Джиллиан, — он снова улыбнулся ей, — что я преклоняюсь перед дамой, завоевавшей сердце моего брата.
Овладев этим искусством много лет назад, Джиллиан сумела сдержать слезы, подступившие к глазам. Она не могла позволить себе пролить их перед вождем Макгрегоров. Ведь он, рожденный и выросший среди суровых гор, был воплощением силы, и ей не хотелось выглядеть слабой перед таким человеком.
— Если он оставит свою войну, это будет означать дезертирство, — проговорила Джиллиан.
Боже милостивый, мысль о том, что Колина могут повесить, едва не лишила ее остатков самообладания, и она невольно вздохнула, взглянув на сына, обнимавшего свою собаку.
— Король отпустит его, — сказал вдруг Роб.
Уверенность, прозвучавшая в голосе вождя, удивила Джиллиан, и она пробормотана: