Дэймон наклонил голову и усмехнулся.
— Ладно, полагаю, это не так уж и плохо.
Я пожала плечами.
— Могу я спросить тебя кое о чем и рассчитывать на то, что ты скажешь мне правду?
— Всегда, — произнес он.
Потянувшись пальцами к шее, я вытащила обсидиан и сжала его в ладони.
— МО вызывает у вас гораздо большие опасения, чем Аэрумы, верно?
Его губы сжались, но он не солгал:
— Да.
Я гладила поверхность серебряного обрамления кристалла.
— Что бы они сделали, если бы узнали о том, что я могу передвигать предметы?
— Вероятно, то же самое, что они сделали бы с нами, если бы узнали о наших возможностях. — Дэймон потянулся и положил ладонь на мою руку, которая удерживала обсидиан. Он сжал мои пальцы, остановив их движение. — Они бы изолировали тебя… или еще хуже. Но можешь не волноваться. Я никогда не позволю этому случиться.
Мою кожу закололо в том месте, где наши руки соприкасались.
— Как вы можете жить со всем этим? Все время в ожидании, что в МО могут узнать, что у вас гораздо больше возможностей, чем они полагали изначально?
Его пальцы сомкнулись вокруг моих так, что теперь мы вместе удерживали кулон.
— Мы никогда ничего другого не знали.
Я пыталась сдержать неожиданно подступившие к глазам слезы.
— Это как-то слишком уж… печально.
— Это наша жизнь. — Он сделал паузу. — Не плачь, Котенок. С тобой ничего не случится.
Наши лица были на расстоянии нескольких сантиметров. Его рука все еще удерживала мою. И тут меня осенило:
— Дэймон… на твоих плечах постоянно лежит ответственность за безопасность и других, верно?
Он сжал мою руку, а потом отпустил ее. Откинувшись на спинку дивана, он оперся на подлокотник, подперев рукой голову.
— Это был не слишком праздничный разговор, да?
— Все нормально. Хочешь еще молока или чего-нибудь другого?
— Нет, но мне хотелось бы узнать кое-что.
Я нахмурилась, вытянув правую ногу на том небольшом пространстве, которое он не занимал.
— Что?
— Как часто ты носишься по дому, распевая песни? — Его тон был вполне серьезным.
Я пнула его, но он удержал мою ногу.
— Теперь можешь идти, Дэймон.
— Ты знаешь, мне нравятся эти носки.
— Отпусти мою ногу, — скомандовала я.
— Даже не потому, что на них нарисованы олени или что они достигают твоих колен. — Интересно, в чем он видит разницу. — Мне нравятся эти носки, потому что они, как перчатки, на твоих ногах.
Закатив глаза, я попыталась выдернуть из его рук свою ступню.
— Я люблю такие носки. И не смей за них тянуть. Я скину тебя с дивана.
Его бровь изогнулась, и он продолжал исследовать мои ступни.
— Носки-перчатки, мм? Никогда не видел ничего подобного. Ди бы они понравились.