— «Это правильно, но почему он прилип? — задает док встречный вопрос. — Этот мусорный бак, как и прочие, стоит далеко от линии прилива, и любому недоумку понятно, что дождя прошлой ночью не было. Песок сухой. И посмотрите сюда».
— Он поднял левую руку мертвеца. Мы заметили обручальное кольцо, но ни к ладони, ни к пальцам песок не прилип. Док опустил левую руку и вновь поднял правую. Немного наклонил, чтобы солнце лучше осветило ладонь. «Ну, что вы видите?» — спрашивает он.
— «Что это? — говорю я. — Жир? Рука измазана в жире?»
— Он улыбнулся и сказал: «Думаю, ты выиграл плюшевого мишку. И видите, как она скрючена?»
— «Да, будто он изображал подзорную трубу», — говорит Джордж. К тому времени мы все стояли на коленях, словно мусорный бак превратился в алтарь, а мы молитвой пытались вернуть мертвеца к жизни.
— «Нет, я не думаю, что он изображал подзорную трубу, — говорит док, и я вдруг осознал, Стеффи, что он очень взволнован, как волнуются люди, когда приходят к какому-то выводу, к которому в обычной жизни не должны приходить. Он посмотрел на лицо мертвеца (во всяком случае, мне представлялось, что док смотрел на лицо, а на самом деле его интересовало то, что располагалось ниже), потом перевел взгляд на согнутые в трубку пальцы. — Я совсем так не думаю».
— «Тогда что? — спрашивает Джордж. — Я хочу сообщить об этом в полицию штата и управление генерального прокурора, Крис. У меня нет желания провести все утро на коленях, пока ты играешь в Эллери Куина».
— «Видите, как большой палец практически касается указательного и среднего? — спрашивает нас док, и, разумеется, мы видим. — Если этот парень умер, глядя сквозь сложенные трубочкой пальцы, его большой палец находился бы над другими, касаясь среднего и безымянного. Попробуйте сами, если мне не верите».
— Я попробовал, и будь я проклят, если он соврал.
— «Это не труба, — говорит док, вновь касаясь застывшей правой руки мертвеца указательным пальцем. — Это клещи. Добавьте жир и песок на ладони и внутренних поверхностях пальцев, и что мы получим?»
— Я знал, но поскольку закон представлял Джордж, позволил сказать ему. «Если он что-то ел, когда умер, — говорит Джордж, — тогда где эта чертова еда?»
— Док указал на шею мертвеца — даже Нэнси Арно заметила припухлость — и сказал: «Полагаю, большая часть там. Он этой едой подавился. Дай мне мой саквояж, Винсент».
— Я протянул ему саквояж. Он начал шарить в нем и обнаружил, что может это делать только одной рукой, если хочет устоять на коленях: такому крупному мужчине требовалось упираться в землю хотя бы одной рукой, чтобы не потерять равновесия и не упасть. Поэтому он протягивает саквояж мне и говорит: «У меня там два отоскопа, Винсент. Это фонарики для обследования. Один рабочий и один запасной, который выглядит практически новым. Нам понадобятся оба».