, с Лосиным островом в центре. Летом, когда борьбу за отдыхающих ведут четыре сотни мотелей, гостиниц, кемпингов, пансионов и пансионатов, расположенных в половине дня езды от тиннокского парома, это была бы непосильная задача, но в апреле много времени у нас не ушло, потому что семьдесят процентов этих заведений закрыты со Дня благодарения до Дня памяти. Мы показывали фотографию всем, Стеффи.
— Напрасный труд?
— Будь уверена, — подтвердил Дейв.
Она повернулась к Винсу.
— И что она вам ответила, когда вы рассказали ей о ваших поисках?
— Ничего. Сидела, сбитая с толку. — Он помолчал. — Немного поплакала.
— Разумеется, поплакала, бедняжка, — вставил Дейв.
— А что делали вы? — спросила Стефани, не отрывая взгляда от Винса.
— Свою работу, — без запинки ответил он.
— Потому что вы из тех, кто всегда должен все знать.
Его кустистые, спутанные брови приподнялись.
— Ты так думаешь?
— Да, — кивнула она. — Это и есть ваша работа.
И повернулась к Дейву за подтверждением.
— Думаю, с этим она попала в яблочко, напарник, — согласился с ней Дейв.
— Вопрос, твоя ли это работа, Стеффи? — спросил Винс с кривой улыбкой. — Я думаю, да.
— Конечно, — ответила она, почти беспечно. Она знала это уже не одну неделю, хотя если бы ей задали этот вопрос до приезда в «Еженедельник», она бы рассмеялась, посчитав нелепой саму идею, что решить, в чем состоит работа всей жизни, можно на столь скромной должности. Та Стефани Маккэнн, которая почти уже собралась поехать в Нью-Джерси, а не на Лосиный остров у побережья Мэна, теперь казалась ей совсем другим человеком. Равнинным. — И что она вам сказала? Что она знала?
— Достаточно для того, чтобы эта странная история стала еще страннее, — ответил Винс.
— Расскажите мне.
— Хорошо, но честно предупреждаю: здесь связующая нить обрывается.
Стефани не колебалась.
— Все равно расскажите.
— Джим Коган уехал на работу в денверское рекламное агентство «Маунтин оверлук» в среду, двадцать третьего апреля одна тысяча девятьсот восьмидесятого года, как и в любую другую среду, — начал Винс. — Так она мне сказала. Взял с собой эскизы, над которыми работал, для «Сансет-Шевроле», одного из крупных местных автомобильных дилеров, очень важного клиента. Для них агентство «Маунтин оверлук» выпускало массу рекламной продукции. Коган был одним из четырех художников, обслуживающих заказы «Сансет-Шевроле» последние три года, сказала она, и не сомневалась, что компанию работа Джима полностью устраивала. Более того, чувство было взаимным: Джиму нравилось на них работать. Специализировался он, по ее словам, на «срань-господних женщинах». Так он это называл. На мой вопрос, а что бы это значило, она улыбнулась и объяснила, что он рисовал красивых женщин с широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, обычно прижимающих руки к щекам. Эти плакаты говорили всем, кто на них смотрел: «Срань господня, до чего удачную покупку я урвала в «Сансет-Шевроле!»