Винс поставил кофейную кружку и зарылся руками в седые волосы, которые и без того торчали во все стороны.
— Арла Коган, как и все мы, находилась в плену очевидного.
Утром Джеймс Коган вышел из дома без четверти семь, чтобы поехать в Денвер по платной Боулдерской автостраде. С собой взял только упомянутую мной папку с эскизами. Уехал в сером костюме, белой рубашке, красном галстуке и сером пальто. Да, еще в черных кожаных мокасинах.
— Никакой зеленой куртки? — спросила Стефани.
— Никакой зеленой куртки, — согласился Дейв, — но серые брюки, белая рубашка и черные мокасины были на нем, когда Джонни и Нэнси обнаружили его мертвым на пляже, привалившимся спиной к мусорному баку.
— А пиджак и пальто?
— Их так и не нашли, — ответил Дейв. — И галстук тоже. Но, разумеется, если мужчина снимает галстук, он обычно сует его в карман пиджака или пальто, и я готов спорить, если бы серые пиджак и пальто все-таки обнаружились, галстук лежал бы в кармане.
— Утром, без четверти девять, — продолжил Винс, — он уже стоял за кульманом, работал над газетным рекламным объявлением для «Кинг суперс».
— Для?..
— Это сеть супермаркетов, дорогуша, — пояснил Дейв.
— Примерно в четверть одиннадцатого Джордж-Художник, Рэнкин или Франклин, увидел, как наш Парень направляется к лифтам. Коган сказал, что собирается взять «настоящий кофе» в «Старбакс» и сандвич с яичным салатом, чтобы поесть за своим столом. Еще он спросил у Джорджа, не принести ли ему чего.
— И все это Арла рассказала вам по пути в Тиннок?
— Да, мэм. Я вез ее туда, чтобы она могла поговорить с Кэткартом, формально опознать покойника по фотографии — «Это мой муж, это Джеймс Коган» — и подписать заявку на эксгумацию. Он нас ждал.
— Понятно. Извините, что перебила. Продолжайте.
— Никогда не извиняйся, задавая вопросы, Стефани. Задавать вопросы — работа репортера. В любом случае, Джордж-Художник…
— Будь он хоть Рэнкином, хоть Франклином, — вставил всегда готовый помочь Дейв.
— Ага, он самый… так вот, он сказал Когану, что без кофе обойдется, но проводил его до лифтов, чтобы поговорить о грядущей прощальной вечеринке некого Хаверти, одного из основателей агентства, который уходил на пенсию. Вечеринку намечали на середину мая, и Джордж-Художник сказал Арле, что ее муж с нетерпением ждал это мероприятие. Они поболтали о возможном подарке, пока не подошел лифт. Коган шагнул в кабину и сказал Джорджу-Художнику, что они должны более конкретно поговорить об этом за ланчем и спросить кого-то еще — какую-то женщину, которая с ними работала, — что она думает по этому поводу. Джордж-Художник согласился, что это очень даже неплохая идея, Коган махнул ему рукой, дверцы кабины закрылись, и Джордж-Художник оказался последним человеком, который помнил, что видел Парня из Колорадо, когда тот еще находился в Колорадо.