– Абрахаму в уме не откажешь. А ты что думаешь?
– Я думаю, что, если у вас находятся средства на то, чтобы покупать или воровать взрывчатку, мотоциклы или даже вертолеты, вы могли бы обзавестись и лабораторией. Причина в чем-то другом.
Проф отряхнул руки от пыли и повернулся ко мне:
– Ладно. Вижу, к чему ты клонишь. Можешь задать мне один вопрос о моем прошлом.
В его устах это прозвучало как некий подарок, даже… нечто вроде раскаяния. Он плохо ко мне отнесся отчасти из-за чего-то, случившегося в его прошлом, и теперь в качестве компенсации готов быть поделиться кусочком этого прошлого.
Я понял, что совершенно к такому не готов. Что мне хотелось бы узнать? Спросить его, как он пришел к идее тензоров? Или – из-за чего он не хочет ими пользоваться? Похоже, он приготовился к самому худшему.
«Не хочу, чтобы он об этом вспоминал, – подумал я. – Раз уж оно так сильно на него повлияло».
Собственно, точно так же мне не хотелось бы, чтобы кто-то вынудил меня вновь во всех подробностях вспомнить о случившемся с Меган.
В итоге я решил задать более невинный вопрос.
– Кем вы были? – спросил я. – Чем вы занимались до Напасти?
Похоже, мои слова застигли Профа врасплох.
– Это и есть твой вопрос?
– Да.
– Уверен, что тебе хочется знать?
Я кивнул.
– Я преподавал естествознание в пятом классе, – сказал Проф.
Я едва не рассмеялся, но по тону его голоса понял, что он говорит серьезно.
– В самом деле? – наконец спросил я.
– В самом деле. Школу разрушил эпик. Прямо… во время занятий.
Он уставился в стену лишенным каких-либо эмоций взглядом, словно надев маску.
А я-то думал, что задаю совершенно невинный вопрос!
– Но как же тензоры? – спросил я. – Болеотвод? Вы же какое-то время работали в лаборатории?
– Нет, – ответил он. – Тензоры и болеотвод придумал не я. Хотя другие считают иначе.
Это признание меня ошарашило.
Проф отвернулся, чтобы поднять ведро с пылью.
– Мои ученики в той школе тоже звали меня Профом. Так часто называют учителей, хотя я не был профессором – я даже школу не заканчивал. Я случайно попал на место школьного учителя. Преподавание – вот что было моей страстью. По крайней мере, в то время, когда я считал, что этого будет достаточно для того, чтобы изменить мир.
Он скрылся в туннеле, я остался стоять, размышляя над его словами.
* * *
– Все. Можете повернуться.
Я повернулся, поправляя рюкзак у себя за спиной. Коди, балансировавший прямо надо мной на стремянке, поднял маску и утер пот со лба свободной рукой, держа в другой сварочный аппарат. Прошло несколько часов с тех пор, как я вырезал карман под полем стадиона. Все это время мы с Коди прокладывали по всему стадиону туннели поменьше, а в тех местах, где требовалась надежная опора, Коди приваривал металлические детали.