– В этом была необходимость, инспектор, – несколько чопорно произнесла она.
– Мэм! – Инспектор поклонился, как бы принося извинения, и в сопровождении Ивэна направился в комнату дворецкого, где попросил Филлипса вызвать Персиваля.
– Конечно, – ответил тот замогильным голосом. – А могу я спросить, сэр, вы действительно что-то нашли во время обыска? Так говорят горничные, но они еще слишком молоды, и у них не в меру богатое воображение…
– Да, нашли, – ответил Монк. – Пеньюар миссис Хэслетт и потерянный нож миссис Боден. Скорее всего, этим ножом ее и убили.
Филлипс так побледнел, что Монк даже испугался, как бы дворецкий не упал в обморок. Однако опасение было напрасно – Филлипс держался прямо, как солдат на параде.
– А могу я спросить, где именно вы нашли все это? – Обращение «сэр» Филлипс на этот раз опустил. Он ведь был дворецким, то есть стоял на общественной лестнице куда выше, чем полицейский. Даже при нынешних трагических обстоятельствах он не забывал об этом ни на минуту.
– Думаю, сейчас не следует все разглашать, – холодно ответил Монк. – Куда важнее узнать, кто положил туда эти вещи.
– Понимаю. – Получив отпор, Филлипс почувствовал себя слегка задетым. Он привык распоряжаться слугами, но полиция ему не подчинялась. – И что же вы в таком случае от меня хотите? Я, конечно, рад буду вам помочь. – Последние слова прозвучали как пустая любезность; выбора у мистера Филлипса все равно не было.
– Премного благодарен, – сказал Монк, пряча усмешку. Дворецкий не понял бы его внезапного веселья. – Мне нужно побеседовать со слугами: сначала – с Гарольдом, затем – с камердинером Роудзом и, наконец, с Персивалем.
– Разумеется. Если хотите, вы можете расположиться у миссис Уиллис.
– Благодарю вас, это как раз то, что нужно.
Гарольд и Роудз уже не представляли для Уильяма никакого интереса, но для виду он спросил их о том, где они находились в день убийства и запирали ли свои комнаты. Ответы их ничего нового не дали, да Монк на это и не рассчитывал.
Персиваль переступил порог комнаты, уже зная, что дела его плохи. Он был куда сообразительнее, нежели первые два собеседника Монка, и, возможно, его что-то насторожило в поведении Филлипса. Кроме того, до него должны были дойти слухи о каких-то находках в комнате одного из слуг. Он знал, что семья испугана. Он видел домочадцев ежедневно, слышал, как они обмениваются мнениями, замечал подозрение в их глазах, чувствовал, что отношение к нему изменилось. В конце концов, он и сам пытался напустить Монка на мистера Келларда. Вполне вероятно, что члены семьи могли поступить точно так же в отношении кого-либо из слуг. Самого Персиваля, например. Он переступил порог со страхом; мышцы его были напряжены, бледное лицо подергивалось.