Она собиралась встретиться с некой миссис Кетеридж, но Монк улучил момент, когда Ромола еще прогуливалась в одиночестве – по-прежнему в трауре, как и подобает женщине, чья семья только что понесла утрату, однако наряд ее был весьма привлекателен: многоярусные широкие юбки отделаны бархатом, рукава вздувались черным шелком, шляпка чудом держалась на самом затылке, а волосы уложены по последней моде.
Увидев Монка, Ромола вздрогнула; встреча была ей неприятна. Но избежать ее, не показавшись при этом невежливой, не было уже никакой возможности. Кроме того, Ромола, очевидно, помнила указания сэра Бэзила о том, что все домочадцы обязаны содействовать полиции. Сам Монк, правда, этих его слов не слышал, но что-нибудь в этом роде должно было прозвучать.
– Доброе утро, мистер Монк, – холодно сказала Ромола, останавливаясь и глядя на него, как обычно глядят на прилипчивого бродячего пса перед тем, как отогнать его зонтиком. Кстати, зонтик Ромола и впрямь держала, чуть выдвинув его в сторону Уильяма и как бы готовясь сделать выпад.
– Доброе утро, миссис Мюидор, – ответил он, вежливо наклонив голову.
– Я в самом деле не знаю ничего такого, что могло бы вам пригодиться. – Ромола пыталась уклониться от разговора даже теперь, когда было ясно, что он неизбежен. – Я понятия не имею, как такое могло случиться. Мне до сих пор кажется, что вы ошиблись… или были введены в заблуждение…
– Вы любили вашу золовку, миссис Мюидор? – осведомился инспектор самым светским тоном.
После некоторых колебаний Ромола все же решила, что гораздо естественней будет вместе пройтись по дорожке, тем более что Монк, кажется, и сам был не против. Однако мысль о прогулке с полицейским была ей неприятна, о чем ясно говорило выражение ее лица. С другой стороны, никто здесь не мог знать его положения в обществе, да и одет он был под стать ей, и вел себя вполне пристойно.
– Конечно! – с жаром воскликнула она. – Если бы я хоть что-нибудь знала, уж я-то не стала бы выгораживать убийцу! Но я ничего не знаю.
– Я не сомневаюсь в вашей честности и в вашем праведном негодовании, мэм, – сказал он, хотя это было не совсем правдой. Пока что Монк сомневался во всех домочадцах сэра Бэзила. – Я просто думаю, что поскольку вы были близки с миссис Хэслетт, то должны ее хорошо знать. Что она была за человек?
Ромола несколько удивилась; она не ожидала такого вопроса.
– Я… ну… Об этом весьма трудно говорить, – запротестовала она. – В самом деле, это просто бестактно! Бедняжка Октавия мертва. О мертвых положено говорить только хорошо, тем более если смерть была столь ужасна.